— Удивительно, как это агентства проката до сих пор не боятся иметь с ним дело.
— Скорее всего, его имя просто не фигурировало. Документы были оформлены на некую Алису Зогби, президента клуба «Сократ» — организации, проповедующей право на смерть, с главным офисом в Глендейле. Сейчас этой Зогби нет в стране — в субботу вылетела в Амстердам на съезд каких-то гуманистов.
— То есть она наняла фургон, а на следующий день смылась? — заметил я.
— Похоже на то. Звонил ей домой — по совместительству в главный офис «Сократа» — попал на автоответчик. Связался с полицией Глендейла, попросил заглянуть к этой Зогби. Дома никого. На автоответчике сообщение, что она вернется через неделю. В моем списке неотложных дел Алиса Зогби на первом месте.
Майло похлопал по карману, где жил блокнот.
— Любопытно, почему Мейт просто не купил себе фургон, — сказал я.
— Судя по тому, что я успел увидеть, он жил весьма бедно. На следующий день после убийства я рылся у него в квартире — удобства по минимуму. Его «шевроле» уже не первой молодости. А до того как пересесть на колеса, Мейт снимал номера в дешевых мотелях.
Я кивнул.
— Оставлял трупы, где их обнаруживали на следующее утро горничные. Жалобы от шокированных подобным зрелищем женщин были не лучшей рекламой. Однажды я видел по телевизору, как Мейт оправдывался по поводу всего этого. Он говорил, что Христос родился в стойле среди козьего помета, так что окружающая обстановка не имеет значения. Но ведь на самом деле имеет, ведь так?
Майло внимательно посмотрел на меня.
— Ты следил за карьерой Мейта?
— В этом не было необходимости, — как можно спокойнее ответил я. — Нельзя сказать, чтобы этот тип бегал от журналистов. Следы других машин были?
Он покачал головой.
— Значит, — заключил я, — ты гадаешь, не приехал ли убийца вместе с Мейтом.
— А может быть, он оставил свою машину дальше того места, до которого мы проверяли. Или не оставил следов — что случается сплошь и рядом. Тебе известно, как мало толку от экспертов-криминалистов. Других машин никто не видел. Впрочем, с другой стороны, и этот чертов фургон тоже никто не заметил, а он проторчал здесь несколько часов.
— Как насчет следов ног?
— Только отпечатки тех людей, что нашли фургон.
— Предположительное время смерти? — продолжал я.
— Рано утром, от часа до четырех. — Засучив рукав, Майло посмотрел на часы. Стекло было мутным и поцарапанным. — Мейт был обнаружен вскоре после восхода солнца — где-то в четверть седьмого.
— В газетах сообщалось, его нашли случайные прохожие, — сказал я. — Не рановато ли они встали?
— Молодая парочка выгуливала собаку. Поднялись из долины, чтобы совершить обязательный моцион перед началом рабочего дня. Они шли по грунтовке и обнаружили фургон.
— Больше никого не было? — спросил я, указывая на дорогу, ведущую к Энчино-Хилл-драйв. — В свое время я частенько гулял здесь и помню, как тут начали строить жилье. Полагаю, сейчас здесь уже живет полно народу. Две-три машины за час должны были проехать даже в такое время.
— Да, дома заселены, — подтвердил Майло. — Жилье дорогое. А сливки общества любят поспать.
— Кое-кто из этих сливок добился высокого положения своим трудом. Как насчет брокера, спешащего на биржу, или хирурга, выезжающего на операцию?
— Вполне вероятно, что кто-то, проезжая мимо, мог что-нибудь заметить. Но даже если и так, никто в этом не признаётся. Пока что помощи от местных жителей — шиш с маслом. Кстати, пока мы тут стоим, много мимо нас проехало машин?
Дорога была совершенно пустынной.
— Я приехал за десять минут до тебя, — продолжал Майло. — Проскочил грузовик. Пауза. Прошел садовник. Но даже если кто-то и проезжал мимо, очень мало надежды, что фургон заметили. Фонарей здесь нет, так что ночью тут хоть глаз выколи. А если кто-то и заметил что-нибудь, что с того? Несколько месяцев назад дальше по дороге начались строительные работы. Что-то связанное с системой водостоков. Рабочие постоянно оставляют здесь на ночь свою технику. Так что фургон не привлекал внимания.
— Но та парочка все же остановилась, — возразил я.
— Это их собака остановилась. Внимательный песик. Парочка прошла мимо фургона, но собака крутилась вокруг него, лаяла, никак не желала уходить. Так что, в конце концов, хозяева заглянули внутрь. Хорошая это штука — оздоровительные прогулки, а? Думаю, у парочки надолго пропадет охота гулять по глухим местам.
— Страшное зрелище?
— Лично я не хотел бы такого фона в общении с природой. Доктор Мейт был засунут в свою собственную машину.
— В «Гуманитрон», — сказал я.
Так Мейт окрестил свой аппарат смерти. «Безмятежное путешествие навстречу счастью».
Я не смог разобрать, что скрывается за кривой усмешкой Майло.
— Наслушавшись столько об этой штуковине, можно было предположить, что он изобрел какую-то навороченную хренотень. На самом деле, Алекс, это просто хлам. Поделка с выставки детского технического творчества, занявшая последнее место. Винты разномастные, все болтается. Такое впечатление, что Мейт соорудил ее из того, что нашел на свалке.
— Но она же работала.
— О да, и еще как работала. Пятьдесят клиентов. Именно с этого и нужно начинать, верно? Пятьдесят семейств. Возможно, кому-то из родственников пришлось не по душе бюро путешествий Мейта. У нас сотни потенциальных подозреваемых. Вся беда в том, что с ними очень трудно связаться. Похоже, большинство избранных из других штатов — попробуй найти оставшихся в живых. Начальство выделило мне двух зеленых новичков. Они у меня сидят на телефоне и занимаются прочей ерундой. Пока что никто не хочет рассказывать им о старине Элдоне, а те немногие, что говорят, называют его святым:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128