— Не знаю, — сказал я. — Мне слишком мало известно о нем, так что я не хочу строить предположения. — Ия не хочу знать, сидел ли он у изголовья кровати в дешевом мотеле, втыкая иглу в вену матери. — Если вы можете повлиять на Ричарда, попробуйте уговорить его разрешить Стейси сделать выбор самостоятельно.
— Разумно, — сказал Сейфер, но мысли его были заняты чем-то другим. — Понимаю, что в первую очередь вы занимаетесь не Эриком, но мальчишка меня очень беспокоит. Такая безудержная ярость... У вас есть какие-нибудь мысли по поводу того, что могло стать причиной подобного взрыва?
— Никаких. Как он провел ночь?
— Байрон докладывает: отец с сыном убрали в гостиной и отправились спать. Эрик до сих пор в постели.
— А Ричард?
— Ричард давно встал и полон новых идей.
— Не сомневаюсь. Послушайте, Джо, мне нужно заглянуть в историю болезни Джоанны Досс.
— Это еще зачем?
— Хочу разобраться в причинах ее смерти. Для оказания помощи Стейси, мне нужно как можно больше информации. Джоанну обследовали в клинике Святого Михаила. Ричард сказал, что вы официально представляете его интересы. Пожалуйста, подпишите разрешение и отправьте его по факсу в канцелярию клиники.
— Считайте дело сделанным. Разумеется, вы поставите меня в известность, если выясните что-то такое, о чем я должен знать.
— Например? — спросил я.
— Например, все то, что я должен знать. — Его голос стал жестким. — Договорились?
Я подумал обо всем, о чем не говорил адвокату. Не сомневаюсь, что и он рассказал мне далеко не все.
— Конечно, Джо, — сказал я. — Нет проблем.
* * *
Приняв новую дозу обезболивающего, я пробежался, принял душ и пришел к Робин в студию. Просунув голову в дверь, я получил хорошую порцию оглушительного шума. Моя возлюбленная, в комбинезоне и очках, стояла за перегородкой с краскопультом в руке. Понимая, что Робин нельзя мешать, и сознавая, что она вряд ли меня заметит, я помахал ей рукой и поехал в клинику Святого Михаила.
С Сансета прямо на Баррингтон, с Баррингтона на Уилшир. Я мчался в Санта-Монику. Спешить не было никакого смысла. Я собирался рыться в архивах, чтобы найти Майкла Ферриса Берка или как там он называет себя сейчас. Однако в свете свежих подозрений относительно Эрика надежда найти какую-то связь между Майклом Берком и последней поездкой Джоанны сильно уменьшилась.
Неизвестного злодея не было. Все оставалось в кругу семьи.
— Но что еще мне оставалось делать?
И вдруг я все же что-нибудь найду.
При этой мысли я рассмеялся вслух. Отговорка психиатра. Я хотел, чтобы тогда в номере мотеля находился кто угодно, только не Эрик.
Воспоминание о необузданной ярости мальчишки волной накатило на меня. От фактов никуда не деться.
Хелен — собака. Вина и покаяние.
Такая безудержная ярость.
Самый благородный поступок в его жизни.
Смерть Мейта разбередила в Эрике чувство вины. Попытка отомстить, предпринятая его отцом, подлила масла в огонь.
Эрик знал, что целью мести был невиновный, потому что Мейт не имел никакого отношения к смерти Джоанны.
И гадал, что бы сделал отец с ним, если бы узнал вдруг правду. А потом направил злость в обратную сторону — на отца. Потому что первопричиной было нежелание Ричарда простить.
Главное — найти виноватого. В точности такой же подход, как у его отца...
Я думал о том, как разрабатывался план самоубийства. Несколько недель, быть может, даже месяцев Джоанна обсуждала с сыном подробности. Эрик согласился быстро, или же сначала он пытался отговорить мать? Но, в конце концов, уступил, решив увековечить ее память фотографиями?
Как Джоанне удалось его убедить? Сказав, что это благородный поступок?
Или Эрика не надо было долго уговаривать — он был зол и на мать. Один из тех страшных подростков, у которых отсутствует крохотный таинственный участок головного мозга, закрывающий дорогу злу?
Тщательно составленный план, и, наконец, судная ночь... Мать и сын тайком уезжают из дома в один из многочисленных дней, когда Ричарда нет в городе. Эрик за рулем, Джоанна рядом.
Долгая дорога в темноте на край пустыни. Ланкастер, потому что мама настояла на этом.
Мерзость. Как могла мать поступить так с собственным сыном? Какой еще более страшный грех она могла совершить?
Едва ли мне было суждено найти ответы в истории болезни. Но приходится довольствоваться тем, что есть.
Тем, что считаешь правильным. Надеясь, что придет Судный День, и Высший Судия вынесет оправдательный приговор.
Здания клиники Святого Михаила из известняка и зеркальных стекол занимали целый квартал вдоль бульвара Уилшир, в полумиле к востоку от побережья. Несколько лет назад мне пришлось читать здесь лекции о разводах, издевательствах над детьми и ночном недержании мочи. Однако я не имел понятия, где найти архив и канцелярию с личными делами сотрудников.
Дорогу мне указал парень с жиденькой светлой бородкой и значком, утверждающим, что он является врачом. Северная часть комплекса, примыкающие друг к другу здания.
Первой я нашел канцелярию — «Людские ресурсы». В настоящее время этим термином пользуется большинство компаний — от такого лексикона веет человеческой теплотой. Облегчает ли это страдания тех, кого выгоняют с работы?
Небольшой безукоризненно чистый кабинет занимала солидная чернокожая женщина в оранжевом костюме, вводившая данные в компьютер. Я нацепил значок Западного центра педиатрии и приготовил на всякий случай удостоверение местного медицинского колледжа. Но только я сказал, что занимаюсь организацией вечера встречи выпускников и хочу узнать адреса бывших однокурсников, как негритянка с улыбкой протянула солидный талмуд с личными делами сотрудников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128