Ели только холодное — весь огонь в домах гасили еще с вечера. На закате все жители селений выходили из своих жилищ и молча собирались на ближайшем холме. Поэты и барды пели, друиды ждали предзнаменований. Тем временем выборные высекали кремнем и железом новый огонь. Разводили два костра, в которые все бросали праздничные кусты и вещи, которые принесли несчастье, чтобы сжечь зло. Крестьяне прогоняли скот между кострами, чтобы предохранить от мора. Потом народ начинал расходиться по домам, унося горячие угли, чтобы разжечь домашние очаги. Самые стойкие оставались до рассвета и утром нетвердо держались на ногах.
Король и его королева играли главную роль в праздновании. От них зависела удача всего Темира. Ниалл заранее знал, что в ночь Белтейна у него не будет ни минуты для себя, а потом налетит вихрь дел в связи с предстоящим походом. Между тем ему нужно было поразмыслить спокойно.
Накануне Святого дня он вышел на закате вместе с друидом Нимайном Мак-Эйдо и Лэйдхенном Мак-Бархедо, ставшим главой поэтов. Шел теплый дождь — ни холодного восточного ветра, ни заморозков, предвещающих неудачный год. Облака плыли низко над головой, скрывая солнце и неся в долину ранние сумерки. Ветерок капризно играл с травой и листьями. Пахло сырой землей. Вдали шумела стая возвращавшихся на ночлег галок, и больше ни звука.
Ниалл направился по северной дороге, проходившей меж Ратом Граинны и Крутым Рвом. Дорога поддерживалась в порядке, луж и грязи не так уж много, но в этот час путников не было видно, по сторонам тянулись пустынные луга и перелески. В придорожных хижинах не светились огни. Во всем мире тускло блестели только наконечники копий четверых телохранителей Ниалла, которые сопровождали троих великих, держась на почтительном расстоянии, да еще поблескивал золотой обруч на шее короля. Цвета роскошных одеяний, в которых он принимал гостей, терялись в сумраке.
— Нам лучше не задерживаться надолго, — посоветовал Нимайн. — Скоро откроется Шид, и его обитатели выйдут на свободу.
Канун Белтейна, как и Самайн, был временем, когда темной землей владели духи.
Ниалл тряхнул блестящей гривой волос.
— Вывернем плащи наизнанку, это собьет их с толку.
— Кое-кто верит в это, — отвечал Лэйдхенн, — но я мог бы рассказать тебе, милый, немало историй о тех беднягах, которые слишком полагались на это средство. Иногда не помогает даже умывание собственной мочой. Да и цели существ Извне могут быть более глубоки, чем просто сбить нас с дороги.
— Ну, то, о чем я хотел поговорить, не займет много времени, — огрызнулся Ниалл.
— Говори же, — пробормотал друид.
Король смягчился. Он смотрел вперед, в сгущающийся сумрак. В его голосе звучало беспокойство:
— Я не мог говорить о том на людях, чтобы они не подумали, что я боюсь, и сами не прониклись страхом. Но от вас, дорогие мои, я могу ничего не скрывать. Вы поймете меня. Я хотел просить вас в эту колдовскую ночь прочесть знаки судьбы и, если возможно, наложить заклятия, отводящие зло от моего предприятия.
— Что тревожит тебя?
— Ничего. Неужели я повел бы за собой людей, будь у меня причины тревожиться?
— И все же тебе неспокойно?
— Я думаю о сыне, о Бреккане. Он сгорает от нетерпения, хочет показать себя. Несколько дней назад я на радостях пообещал ему, что возьму с собой в этот поход.
— И конечно, ты не можешь отказать своему мальчику в праве добыть себе славу?
— Но он еще так юн…
— Не моложе, чем был ты, когда вернулся, чтобы заявить права на свое наследство.
— Я был сильнее. О, он будет хорошим бойцом, если доживет, но пока он хрупок, как его мать, — голос Ниалла дрогнул, у него вырвалось: — О Этниу, твое лицо…
— Ты любил ее…
— Как Диармат любил Гранину! Я и сейчас люблю, хотя она уже четырнадцать лет как в могиле. Она оставила мне Бреккана, свое живое подобие… — Ниалл рубанул ладонью воздух. — Довольно! Я мужчина! Но я обращаюсь к вам обоим за советом и помощью.
— А честь Бреккана тебя не тревожит?
— Постой, — перебил друид. — Наш повелитель просто задал вопрос, Лэйдхенн, как ему поступить, дабы не случилось беды. Если бы король Коннар вовремя спросил совета, он, быть может, не нарушил бы гейса и не навлек на себя гибель в доме Да Дрега. Убери капканы с тропы молодого оленя, а с волками он расправится сам!
Они замолчали, только посох друида стучал по земле при каждом шаге. Дорога нырнула под своды дубравы. Ветви простерлись над головами, как руки дряхлых великанов, а в глубине рощи таилась темнота. Над головой просвистели крылья птицы. Где-то послышался голос запоздалой кукушки. Лэйдхенн застыл на месте.
— Этот крик! Недобрый знак — в такое время услышать кукушку.
— Но не для нас, — возразил Ниалл. — Крик послышался справа, а это к удаче.
— Нам, прежде чем начать гадание на тисовых ветках, следовало бы узнать побольше о том, что ты задумал, — заметил Нимайн. — Ты ничего не рассказывал.
— Чтобы секрет не дошел до ушей римлян, — пояснил Ниалл.
Друид кивнул седой головой.
— Это понятно. Однако нам ты доверяешь, дорогой мой, иначе бы не обратился за советом. Так скажи, в какую часть Галлии ты направляешься?
— Судя по приготовлениям, — проницательно заметил поэт, — не на северное побережье.
— Верно, — согласился Ниалл. — Те места давно разграблены. Кроме того, не хочется сталкиваться с саксами. Не дело двум воронам драться за одну кость.
— Берегись, — предостерег Лэйдхенн. — Не поминай зря птиц Морригу.
Ниалл рассмеялся, чем поверг друга в еще больший трепет, и пояснил:
— В своей семье можно не слишком стесняться!
Друид согласно кивнул, но смотрел сурово.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135