В иных местах речки текли по дну отвесных ущелий. В иных — расходились множеством рукавов, образовывая широкую сеть, а не то прыгали вниз с крутых утесов или попросту бежали столь стремительно и бурно, что сбили бы с ног любого, посмевшего шагнуть в шумливый поток. Даже внешне совершенно безобидные берега порой разверзались под ногами скрытыми ловушками. Иной раз путь девушкам преграждали непроходимые скалы или топкие трясины — время от времени даже приходилось возвращаться назад по своим же следам и выбирать новый маршрут, который, в свою очередь, запросто мог завести в тупик.
Земля, скалы и вода, зеленые лужайки и покрытые цветами склоны сменялись под ногами упорных путниц. Порой каждый шаг давался с трудом, порой дорога была легка — но Вивиана все так же хранила замкнутое обиженное молчание и ни разу не улыбнулась. Кейтри немного подулась и снова стала самой собой — в отличие от фрейлины она не успела прикоснуться к смертоносным плодам.
— Я слышала о ярмарке лесных гоблинов, — пробормотала она наконец. — Те, кто успел попробовать их фрукты, уже не могут остановиться и едят, пока не лопнут, — так сочны и вкусны эти колдовские плоды. Но раз отведав их, несчастные более никогда не смогут попробовать их снова: они лишаются способности видеть лесных гоблинов с их товарами, даже слышать призывы купить фрукты. Все прочее теряет для них какое бы то ни было значение. Желая снова вкусить эти плоды, они чахнут и сохнут, не в силах ни спать, ни есть, живут лишь одной страстью, одним желанием — отыскать ярмарку лесных гоблинов, которую им не суждено найти, и отведать сочную мякоть плодов, вкус которых им не суждено ощутить вновь.
— Эти плоды вызывают что-то вроде лангота, — добавила Тахгил. — И пренеприятного — более быстрая смерть, но и более жестокая.
— Это вы так говорите, — ответила Вивиана, не поворачивая головы.
Меж ив, склонявшихся над водой, сочился рассвет. Ветер дул с запада. Стоя под зелеными косами дерева, Тахгил задрала голову, вглядываясь в завесу листвы. В глубине ветвей, в зеленом сумраке меж упругих побегов проглядывали очертания небольших мягких с виду шаров, похожих на мерцающие лампады. Привстав на цыпочки, девушка сорвала эти долгожданные плоды.
— Ивовый хлеб Светлых на ужин!
Диковинные шары таяли во рту, точно сладкий крем. После них голова чуть-чуть подкруживалась, точно от легкого отравления. Хлеб Светлых придавал сил, здоровья и бодрости духа, укреплял сердце и мышцы, очищал кровь — даже волосы от него словно бы приподнимались и начинали упруго пружинить. Но и он не излечил Вивиану от хандры, что наслали на нее лесные гоблины.
Через несколько ночей странствия по Лаллиллиру девушки вышли к ущелью, что прорезало склон кряжа между двумя поросшими папоротником склонами. По дну чередой пенистых водопадов несся широкий поток — такой сильный, что путницы дали ему прозвание «Черный богатырь». Он оказался слишком широк и быстр, чтобы пытаться перебраться через него вброд, поэтому лебединая девушка во время одного из своих кратких визитов посоветовала спуститься ниже. По ее словам, недалеко от места впадения Богатыря в Черную реку поток мельчал, делался шире и спокойнее, и через него можно было перейти по выступающим из воды камням.
Глубокая расщелина, что служила руслом Богатыря, была столь отвесна и глубока, что пробраться по ее склонам могли бы разве что горные козы или еще какие-нибудь столь же ловкие животные. Пришлось искать другой путь. Над расщелиной виднелся основной массив самого кряжа — темная завеса на фоне гиацинтового марева бури. Запрокинув голову, Тахгил смерила вершину задумчивым взглядом.
— Я бы лучше пошла там, поверху, — сказала она наконец. — Но более чем вероятно, склон кишит всякой нежитью, даже при свете дня. Да и здесь-то мы, строго говоря, слишком близко к колдовским тропам. Как ни жаль, придется идти вниз к той каменной переправе.
— Давайте сперва хоть немного поспим, — взмолилась Кейтри. Личико девочки посерело и осунулось от усталости. Рядом с отсутствующим видом сидела Вивиана.
— Поспите, — согласилась Тахгил. — Я посторожу.
Две ее спутницы улеглись под сомнительным укрытием нависающей сверху скалы. Свет новой зари скользил по древним потрескавшимся камням, окрашивая их перламутром. На стебельках трав поблескивали рубиновые, сапфировые и золотые капельки росы.
На закате прекрасная мрачной колдовской красотой лебединая дева прилетела вновь.
— Со стороны садящегося солнца грядет гремящая гроза, — заявила она.
А значит — путницы должны достичь переправы раньше.
Они спешили вниз вдоль Черного богатыря. Дорогу вдруг преградило толстое бревно, поросшее яркими зонтиками рыжих поганок. Здесь копошились мелкие сьофры. Крошечные духи и сами по себе походили на скрюченные мухоморы в красных шапочках. Они крутились вокруг, застенчиво поглядывая на девушек и хихикая, покуда Вивиана в сердцах не запустила в них камнем — карлики растаяли на месте, оставив лишь унылую пустоту, наполненную грохотом ручья. Почему-то такая пустота была еще хуже недавних насмешек — да еще девушки чувствовали, что из темноты на них смотрит множество недружелюбных глаз.
Звезды снова потонули в пелене туч.
Спотыкаясь, скользя, подруги все так же спешили сквозь тьму, находя дорогу на ощупь. Здесь, в местах, где водилось столько неявных, Тахгил не хотела снимать с руки перчатку и выставлять на всеобщее обозрение лиственное кольцо. Однако без света идти было так тяжело, что все три гадали — уж не растянется ли эта безумная гонка на всю ночь?
Вдали в небе зарокотал гром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169