И неявные твари, как встарь, охотились на людей.
Презрение Моррагана к смертному роду с годами не стало меньше. Он не желал иметь с людьми ничего общего. Колдовские создания вереницей потянулись к нему, влекомые силами чар, могуществом волшебства, что играло и переливалось вокруг принца безмолвными и невидимыми молниями. Ненавидя изгнание и до смерти соскучившись, он еще как-то сносил общество неявных и поощрял тех, чьи злобные выходки в адрес смертных развлекали его.
— Как это типично для Светлых! — с горечью перебила Тахгил. — Гибель смертных ничуть не тревожит их — в сердцах у них нет любви. Они безжалостны, несправедливы и высокомерны.
— Ты не знаешь, о ком говоришь, — возразил уриск, оглядываясь через плечо, точно боялся, не подслушал бы кто.
— О нет, знаю, еще как знаю. Даже самые слабые и мягкосердечные духи боятся гнева Светлых, — вздохнула Тахгил.
Найгель предостерегающе покачал головой и продолжил повествование.
В стародавние времена шесть самых могучих духов, иногда именуемых Злыми Лордами или Князьями Кошмаров, лишились своего вожака, жуткого Ваэльгаста. В те далекие дни они образовывали Аттриод Неявных, во главе которого стоял Ваэльгаст. Однако потеряв вождя, союз их распался и Аттриод Неявных разбрелся кто куда.
Отрезанные от Фаэрии при Закрытии Ворот, все эти Князья Кошмаров много лет без цели и смысла скитались по Эрису, не зная, куда податься. И когда Принц-Ворон вернулся и ожил, вышел из-под Вороньего кургана, Аттриод Неявных сплотился вокруг него. Злые Лорды объявили его своим вождем — а он хотя и не признавал их притязаний, но все же не спорил со своими новыми союзниками.
Сплотившись, они опять стали одной из самых могущественных сил Эриса. И, коротая свои бессмертные дни, предавались различным, порой жестоким забавам, чиня урон и разорение людям. Однако в подобных охотничьих вылазках сами Светлые не принимали участия — им куда милее была погоня за волшебным оленем, дичью более редкостной и увертливой, нежели жалкие смертные.
Далее найгель упомянул о том, как в тысяча восемьдесят девятом году, в месяце гаотмисе, в Призрачных Башнях, твердыне Рогатого лорда, был замечен чужой. На лазутчика устроили облаву, однако ему удалось бежать. Считалось, что он погиб под обвалом в заброшенном руднике. Объятый гневом Морраган пожелал узнать, что за смертный посмел дерзновенно проникнуть в крепость Хуона. Однако выяснить ничего не удалось — лишь несколько месяцев спустя был схвачен некий дуэргар, украдкой пробирающийся к горам. В его пожитках обнаружился странный золотой локон. Боясь Хуона и надеясь смягчить наказание, дуэргар не стал молчать и поведал, как получил локон в обмен за то, что помог глупой девчонке из народа смертных проникнуть в Призрачные Башни. Он полагал, дуреху в два счета заметят и выловят.
Несмотря на чистосердечное признание, дуэргар не получил пощады. В руках слуг Хуона он умер мучительной смертью — так Морраган всегда расправлялся с теми, кто навлек на себя его гнев. И по лесам и долам Эриса из края в края полетел приказ. Принц Морраган и Аттриод Неявных повелевали — найти золотовласую шпионку.
— А потому, — заключил найгель, — бьюсь об заклад, принц охотится на тебя в отместку за то, что ты подслушала его. За такое преступление Светлые карают без всякой пощады. Он не простит и не забудет.
Более найгелю рассказывать было нечего, ибо он забрел в самые глухие дали и не слушал ничего нового. После того как его поймали в Миллбек Тарне, он покинул те края и отправился на поиски другого подходящего пруда и заметил, что постепенно бредет на север, повинуясь странному настойчивому Зову. Зов этот действовал на всех колдовских созданий, так что они один за другим покидали насиженные места. А принадлежал он Принцу Ворону.
— О да, но мы не приносили присяги великим лордам, — вмешался уриск, — и хотя я люблю Светлых, но не стану плясать под дудку принца Моррагана — ведь он дружен с теми, кто может обидеть вас, девоньки.
— Ты так добр к нам, — промолвила Тахгил.
— Ты похожа на девушку, которую я знавал раньше. Из рода Арбалистеров. А я уже столько веков лишен семьи.
— Я тоже.
— Среди них у меня было прозвище, кеннинг. «Тулли» — так они звали меня.
— Можно и нам так тебя называть?
— Да.
Глаза уриска засияли. Ведь он, как ни крути, принадлежал к числу домашних духов, пусть и самых нелюдимых. Дикие леса были ему не по душе.
Тахгил снова подняла глаза к небу, словно боялась нападения из облаков.
— Если Морраган поддерживает связи с мортаду, в чем лично я нимало не сомневаюсь, звери Черного моста скорее всего уже доложили ему о трех странствующих девицах — весьма примечательная троица в такой-то глуши.
— Истинно так, — согласился уриск, важно слоняя голову, увенчанную маленькими рожками. — Истинно так.
— В здешних зеленых рощах живет одна белая корова, — вмешался вдруг найгель, неожиданно меняя тему разговора — судя по всему, его полулошадиный мозг не мог сосредоточиться надолго на чем-то одном. — Она позволит сегодня себя подоить.
— У нас нет ведерка.
— Сосите прямо из вымени.
— Мы так не делаем.
— Тем хуже для вас.
— Уже почти два года, — теперь Тахгил обращалась непосредственно к уриску, — принц Морраган играет с армиями Эриса, но зачем и для чего, я могу лишь догадываться. Возможно, его ненависть к смертным все растет и он желает стравить нас меж собой, заставить перегрызть друг другу глотки. А может статься, брат принца, Верховный король Ангавар, проснулся и оба колдовских лорда сделали нас пешками в своих военных играх, коротая тем самым тоскливые годы жизни в Эрисе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169