ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
А потом между супругами произошел отвратительный, недостойный разговор, который Варужан по сей день вспоминает со
стыдом.
— И меня каждый раз повергает в изумление это дерево.— Обер-
нулся. Перед ним стоял святой отец. И как Варужан не расслышал шагов?— Чудо, да и только. А?.. Вы давно в ущелье?
— Да примерно с час.
— Мне думается, эта скала — Армения в миниатюре: в камне расцветшее дерево с кроваво-красными плодами.
Варужан засмеялся:
— Вы не поэт, святой отец?..
— Каждый армянин чуть-чуть поэт.
— По той же логике... каждый поэт чуть-чуть армянин. Они зашагали.
Безмолвие теснины, суровые утесы, нависшие над лентой речки, чистая музыка воды — все это настраивало на мягкую раскованную беседу. Варужан рассказал, почему он здесь, как изнуряет большой город и какой он, Варужан, испытывает голод по уединению.
— Вам кажется, что в ущелье вы один, потому вы сюда и спускаетесь?
Варужан взглянул на святого отца. А тот продолжал:
— И да, и нет. Вы спускаетесь в ущелье, страшась одиночества, потому что здесь вы не один. Здесь вы и сами с собой, и со своим вторым «я», то есть с Господом...
— С Господом?..
— Да, да. Идея Бога родилась, очевидно, от людского одиночества: человек хочет, но не может быть один. С кем вы беседуете в ущелье?
— Сам с собой.
— Со своим вторым «я». Вы не корите себя за свои ошибки, сомнения?
— Да, конечно...— промямлил Варужан, как мальчишка, не выучивший урока.
— Видите, значит, вы не одиноки. Человек всегда нуждается в слушателе, собеседнике. Вы не ловили себя на мысли, что здесь вы иногда разговариваете с камнями, деревьями, речкой...
— Да, представьте.
— Разговариваете сами с собой, со своим вторым «я». Варужан вдруг произнес нараспев, почти продекламировал:
— «О, человек! Ведь ты — лучший друг себе. И, имея такого друга, ты ищешь кого-то еще. Кого?..» Это не мои слова.
— Знаю. Это мысли древних индусов. И стало быть, кого ищет человек? Бога.
Варужан засмеялся:
— Святой отец, вы хотите сделать меня верующим. Вот и речка рядышком. Крестить меня вы не собираетесь?
— Пусть каждый остается при своей вере. Да, дорогой, каждый жаждет иметь слушателя и собеседника, но при этом чтобы собеседник был умнее, сильнее, справедливее его. Не так ли?
— Предположим.
— И милосерднее его.
— Значит, и Нарекаци говорил сам с собой?
— Говорил со своим вторым «я», а это и есть Бог, до которого он
хотел дотянуться, дорасти, которому хотел уподобиться. Но, если хотите знать, Нарекаци несравненно справедливее и отважнее нас. Как он полосует себя, четвертует! А мы... О, как же мы себя любим. Даже наедине с собой, когда голос никому не слышен, мы страшимся признаться себе в своих грехах.
— Это верно. Нарекаци себя бичевал за грехи мира, а мы мир ругаем за собственные грехи. Выходит, что церковь дает человеку возможность побыть одному, наедине с собой.
— Видимо... Душа человека каким-то образом должна избавиться от больших и малых грехов. К кому же обратиться человеку? К себе подобному? Это небезопасно. И человек доверяется Богу. Еще и потому, что Всевышний милостив. Человек не простит, а Бог простит.
— Но человек доверяется и вам, духовным лицам, а вы, простите, тоже всего лишь люди.
- Да, всего лишь люди. Но ведь человеку хочется порой и вслух излить душу. Для этого существуют исповедальни. Там он не видит аших лиц, но слышит наше дыхание.
— Так не годится, святой отец. Вы меня скоро обратите в свою еру. Еще немного, и я начну исповедоваться в грехах.
— А куда с этим идти человеку? В местком? В редакцию газеты?
— Не знаю, как насчет месткома, а в редакцию идут.
— Это не то. Идут в редакцию к конкретному человеку. Вам доверяются, а другому сотруднику — нет.
Варужан Ширакян ничего на это не ответил. Мысль унесла его в Ереван, в редакцию, он увидел одно за другим лица своих товарищей по работе и понял, что в словах святого отца есть зерно истины. А тот
добавил:
— У вас нет атмосферы храма. Чиновничий стол, ежеминутные телефонные звонки, входит-выходит хорошенькая секретарша, приносит кофе, пятое-десятое... Это ведь совершенно иное...
— Все-то вы знаете, святой отец. С вами опасно.
— Испугались?
За беседой незаметно вышли из ущелья, дошли до гостиницы.
— Мне нужно еще в больницу.
— К кому-то?
— Да,— ответил святой отец односложно. Условились встретиться еще раз.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Все началось в прошлом сентябре.
Тигран Ваганян по праву директора школы объединил три девятых класса, а потом вновь разделил их на три части. На первый взгляд, ничего вроде бы не изменилось: те же ученики. Некоторую перестройку провел он и среди преподавателей. Мало-помалу идея его стала понятной всем: он создал новые классы в соответствии со способностями учеников. Он долго думал над этим, взвешивал все «за» и «против». Да ведь в самом деле положение странное: в одном классе сидят спо-
собные и неспособные, энергичные и лодыри, тот, кто хочет учиться, и тот, для кого учеба сущее наказание, иисусовы муки. А ведь слушают один и тот же урок, решают одну и ту же задачу, пишут одно и то же сочинение. Как быть учителю? Заниматься только со способными? А неспособные, средние, лодыри и, в конце концов, тупицы — мало, что ли, таких? И Тигран Ваганян разделил учеников так, как подсказывал состав учащихся в этих трех классах. Ввел изменения и в программу занятий. Поначалу все вроде бы выглядело хорошо, и школьная атмосфера не предвещала грозы. Способным стало интереснее учиться — они подтянулись, возник дух соревнования, состязание честолюбий.
Первой звоночек тревоги заключал в себе школьный фольклор. Девятый «А», где были собраны лодыри, прозвали «академики ленивых наук».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
стыдом.
— И меня каждый раз повергает в изумление это дерево.— Обер-
нулся. Перед ним стоял святой отец. И как Варужан не расслышал шагов?— Чудо, да и только. А?.. Вы давно в ущелье?
— Да примерно с час.
— Мне думается, эта скала — Армения в миниатюре: в камне расцветшее дерево с кроваво-красными плодами.
Варужан засмеялся:
— Вы не поэт, святой отец?..
— Каждый армянин чуть-чуть поэт.
— По той же логике... каждый поэт чуть-чуть армянин. Они зашагали.
Безмолвие теснины, суровые утесы, нависшие над лентой речки, чистая музыка воды — все это настраивало на мягкую раскованную беседу. Варужан рассказал, почему он здесь, как изнуряет большой город и какой он, Варужан, испытывает голод по уединению.
— Вам кажется, что в ущелье вы один, потому вы сюда и спускаетесь?
Варужан взглянул на святого отца. А тот продолжал:
— И да, и нет. Вы спускаетесь в ущелье, страшась одиночества, потому что здесь вы не один. Здесь вы и сами с собой, и со своим вторым «я», то есть с Господом...
— С Господом?..
— Да, да. Идея Бога родилась, очевидно, от людского одиночества: человек хочет, но не может быть один. С кем вы беседуете в ущелье?
— Сам с собой.
— Со своим вторым «я». Вы не корите себя за свои ошибки, сомнения?
— Да, конечно...— промямлил Варужан, как мальчишка, не выучивший урока.
— Видите, значит, вы не одиноки. Человек всегда нуждается в слушателе, собеседнике. Вы не ловили себя на мысли, что здесь вы иногда разговариваете с камнями, деревьями, речкой...
— Да, представьте.
— Разговариваете сами с собой, со своим вторым «я». Варужан вдруг произнес нараспев, почти продекламировал:
— «О, человек! Ведь ты — лучший друг себе. И, имея такого друга, ты ищешь кого-то еще. Кого?..» Это не мои слова.
— Знаю. Это мысли древних индусов. И стало быть, кого ищет человек? Бога.
Варужан засмеялся:
— Святой отец, вы хотите сделать меня верующим. Вот и речка рядышком. Крестить меня вы не собираетесь?
— Пусть каждый остается при своей вере. Да, дорогой, каждый жаждет иметь слушателя и собеседника, но при этом чтобы собеседник был умнее, сильнее, справедливее его. Не так ли?
— Предположим.
— И милосерднее его.
— Значит, и Нарекаци говорил сам с собой?
— Говорил со своим вторым «я», а это и есть Бог, до которого он
хотел дотянуться, дорасти, которому хотел уподобиться. Но, если хотите знать, Нарекаци несравненно справедливее и отважнее нас. Как он полосует себя, четвертует! А мы... О, как же мы себя любим. Даже наедине с собой, когда голос никому не слышен, мы страшимся признаться себе в своих грехах.
— Это верно. Нарекаци себя бичевал за грехи мира, а мы мир ругаем за собственные грехи. Выходит, что церковь дает человеку возможность побыть одному, наедине с собой.
— Видимо... Душа человека каким-то образом должна избавиться от больших и малых грехов. К кому же обратиться человеку? К себе подобному? Это небезопасно. И человек доверяется Богу. Еще и потому, что Всевышний милостив. Человек не простит, а Бог простит.
— Но человек доверяется и вам, духовным лицам, а вы, простите, тоже всего лишь люди.
- Да, всего лишь люди. Но ведь человеку хочется порой и вслух излить душу. Для этого существуют исповедальни. Там он не видит аших лиц, но слышит наше дыхание.
— Так не годится, святой отец. Вы меня скоро обратите в свою еру. Еще немного, и я начну исповедоваться в грехах.
— А куда с этим идти человеку? В местком? В редакцию газеты?
— Не знаю, как насчет месткома, а в редакцию идут.
— Это не то. Идут в редакцию к конкретному человеку. Вам доверяются, а другому сотруднику — нет.
Варужан Ширакян ничего на это не ответил. Мысль унесла его в Ереван, в редакцию, он увидел одно за другим лица своих товарищей по работе и понял, что в словах святого отца есть зерно истины. А тот
добавил:
— У вас нет атмосферы храма. Чиновничий стол, ежеминутные телефонные звонки, входит-выходит хорошенькая секретарша, приносит кофе, пятое-десятое... Это ведь совершенно иное...
— Все-то вы знаете, святой отец. С вами опасно.
— Испугались?
За беседой незаметно вышли из ущелья, дошли до гостиницы.
— Мне нужно еще в больницу.
— К кому-то?
— Да,— ответил святой отец односложно. Условились встретиться еще раз.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Все началось в прошлом сентябре.
Тигран Ваганян по праву директора школы объединил три девятых класса, а потом вновь разделил их на три части. На первый взгляд, ничего вроде бы не изменилось: те же ученики. Некоторую перестройку провел он и среди преподавателей. Мало-помалу идея его стала понятной всем: он создал новые классы в соответствии со способностями учеников. Он долго думал над этим, взвешивал все «за» и «против». Да ведь в самом деле положение странное: в одном классе сидят спо-
собные и неспособные, энергичные и лодыри, тот, кто хочет учиться, и тот, для кого учеба сущее наказание, иисусовы муки. А ведь слушают один и тот же урок, решают одну и ту же задачу, пишут одно и то же сочинение. Как быть учителю? Заниматься только со способными? А неспособные, средние, лодыри и, в конце концов, тупицы — мало, что ли, таких? И Тигран Ваганян разделил учеников так, как подсказывал состав учащихся в этих трех классах. Ввел изменения и в программу занятий. Поначалу все вроде бы выглядело хорошо, и школьная атмосфера не предвещала грозы. Способным стало интереснее учиться — они подтянулись, возник дух соревнования, состязание честолюбий.
Первой звоночек тревоги заключал в себе школьный фольклор. Девятый «А», где были собраны лодыри, прозвали «академики ленивых наук».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179