Это было тем более важно, что официально
римляне еще не числились на службе Видессоса. Ворцез заявил, что дело
уладится очень скоро. Он послал гонца на юг, в столицу, с донесением о
прибытии римлян. Скаурус заметил, что Проклос Мазалон исчез из города
одновременно с гонцами Ворцеза. Из осторожности он не стал говорить об
этом Зимискесу, который остался с легионом как своего рода неофициальный
ординарец, несмотря на явное неодобрение Ворцеза. И тут были интриги и
борьба за власть..
Миссия Мазалона, должно быть, оказалась удачной, потому что имперский
чиновник, который прибыл в Имброс через десять дней, чтобы
проинспектировать странных солдат, был не из тех людей, что нравились
Ворцезу. Это был не бюрократ, а воин-ветеран, который терпеть не мог
формальностей и считал, что нужно держаться поближе к делу. Он вообще
очень напоминал Марку Гая Филиппа.
Имперский чиновник, которого звали Нефон Комнос, прошел через
временный лагерь римлян, разбитый под стенами Имброса. Образцовый порядок,
аккуратность и чистота сразу вызвали его восхищение. Когда проверка была
закончена, он спросил у Марка:
- Клянусь адом, человек, откуда пришли твои люди? Ты знаешь искусство
войны и приемы боя лучше, чем мы; ты появился в Империи, не пересекая ее
границ. Как это могло случиться?
Скаурус и его офицеры использовали каждую свободную минуту для того,
чтобы изучать видессианский язык, разговаривая с Зимискесом, со служками и
слугами Ворцеза, со жрецами, которые очень удивились желанию трибуна
учиться читать и той быстроте, с которой он запоминал слова их языка.
После своей родной латыни и греческого изучить еще один язык не составляло
для Марка большой трудности. Но это касалось только чтения. Когда дело
доходило до разговора, он чувствовал себя не столь уверенно. И все же
мало-помалу он начинал понимать живую речь. Однако ему было очень трудно
объяснить, каким образом его забросило в Видессос, не говоря уж о том,
чтобы убедить слушателей в своей правдивости.
Он попытался растолковать это Комносу. С помощью Зимискеса он
рассказал все, что с ним случилось, и ждал недоверчивого возгласа. Однако
этого не произошло. Комнос нарисовал на груди знак Солнца.
- Фос, - прошептал он, имея в виду солнечное божество. - Великая
магия, вот что это такое. Друг мой римлянин, вы, должно быть, нация
великих волшебников.
Удивленный тем, что над ним не смеются, Марк тем не менее был
вынужден не согласиться. Комнос заговорщически подмигнул:
- Пусть это будет твоя тайна. Наш жирный слизняк Ворцез станет лучше
обращаться с тобой, если узнает, что ты в случае чего сможешь превратить
его в ящерицу. Я думаю, чужеземец, имперские воины смогут многому
научиться у тебя. Может быть, ты обучишь халога (он показал на высоких
светловолосых северян, почетных стражей Ворцеза) и сумеешь убедить их в
том, что война - это нечто большее, чем дикая конная атака, сметающая на
своем пути все, что не понравилось вождю? И еще я скажу тебе вот что: для
битвы с проклятым Каздом - пусть Скотос унесет его в ад! - нам нужны
воины. Казд высасывает кровь из наших западных провинций.
Комнос бросил взгляд на север. Пыльные серые тучи собирались над
горизонтом, суля зимние холода и метели. Он задумчиво потер подбородок.
- Ничего, если тебе придется подождать до весны, прежде чем вы
придете в город? - спросил он Марка, слегка нажимая на слово "_г_о_р_о_д_"
и тем самым давая понять, что речь идет о Видессосе, столице Империи. -
Это даст нам время хорошо подготовиться к вашей встрече...
Им нужно время для того, чтобы утрясти свои интриги, понял Марк. Но
предложение Комноса устраивало его, и он согласился.
Спокойная зима в Имбросе даст возможность легионерам спокойно
отдохнуть, восстановить силы, выучить язык, познакомиться с обычаями этой
земли. Им никто не будет мешать, как это легко могло бы случиться в
столице.
Вскоре Марк и Комнос стали хорошими друзьями. Раденос Ворцез внезапно
исполнился необыкновенной предупредительности и чем мог помогал римлянам.
Он держался весьма осторожно и во время разговора с легионерами озирался
по сторонам. Скаурус понял, что он побаивается имперского чиновника, и
Комнос стал ему еще милей.

Тучи шли с севера. Осенние дожди начались сразу же после уборки
урожая. Один за другим ливни поливали землю, вбивая в нее последние
опавшие листья, превращая все дороги и тропы в непроходимые реки грязи,
просачиваясь в каждую щель казармы, наспех возведенной римлянами.
Легионеры ругались, заделывали дыры и не успевали сушить свою одежду.
Вдобавок ко всему на оружии, доспехах и инструментах появились пятна
ржавчины.
Вскоре наступили настоящие холода, и сырая земля стала твердой, как
камень. Ее покрыли снежные сугробы в человеческий рост. Только тогда Марк
понял, почему в этой стране, где климат был так непохож на италийский,
накидки и плащи были роскошью, а длинные штаны необходимостью. Он и сам
стал носить такие каждый день.
В подобные холода гимнастические упражнения уже не были надоевшей
обязанностью, которой хочется избежать. Они помогали согреться и размять
одеревеневшие от холода мышцы. Римляне посвящали им каждую свободную
минуту. Гай Филипп гонял солдат беспощадно. За исключением тех дней, когда
бушевали особенно сильные метели, они бегали по тридцать - тридцать пять
километров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130