В Храме соберутся все
командиры, даже каморы, хотя они не имеют ни малейшего понятия о Фосе.
- Пожалуй, ты прав, - пробурчал Скаурус.
Но после этого объяснения он увидел предстоящую литургию в другом
свете - для единства Видессоса она имела не меньшее значение, чем месса
Бальзамона. А если так, то стоит посетить Храм, тем более, что это было
даже кстати: подготовка к походу совершенно вымотала его, и в конце дня он
все чаще срывался.
Римская дисциплина была, как всегда, на высоте, и подготовить
легионеров к походу оказалось довольно просто. Они могли выступить маршем
на следующий день после военного совета или даже накануне. Но
видессианские армии привыкли к большей роскоши, чем мог бы допустить
Цезарь. Как и в известных Риму восточных царствах, солдат сопровождали
многочисленные толпы, в которых было немало женщин. И чтобы заставить всю
эту пеструю колонну выступить в более или менее сносном порядке,
приходилось изрядно потрудиться. Теперь Марк понимал, что такое сизифов
труд.
В день литургии трибуну уже очень хотелось попасть в Великий Храм, и
ему было любопытно, чем на этот раз поразит своих слушателей Бальзамон.
Когда он вошел в Великий Храм с Хелвис, которая гордо сжала его руку,
он понял, что и она, и Зимискес были правы - он просто не имел права
пропустить эту литургию. Храм был забит до отказа высшими офицерами и
знатью союзников. Многие пришли с женами. Трудно было решить, кто
великолепней - мужчины в стали, бронзе, волчьих шкурах или женщины в
прекрасных, богато расшитых золотом платьях из тонкого шелка и хлопка.
Когда Патриарх Видессоса прошествовал к своему трону из слоновой
кости, все присутствующие поднялись с мест. И на этот раз, после того как
он со своими жрецами закончил главную молитву, многие намдалени добавили:
"И мы поставим на свои души". Хелвис поступила так же. В ее голосе звучала
непреклонная вера. Она сурово огляделась, как бы вызывая на бой любого,
кто посмеет возражать. Но в этот вечер очень немногие видессиане
чувствовали себя оскорбленными. В эту минуту, окруженные таким количеством
всевозможных еретиков и неверных, они были готовы закрыть глаза на самые
варварские обычаи.
После окончания службы Бальзамон начал свою собственную молитву за
успех предстоящего похода. Он долго говорил о важности этой битвы, о
необходимости сосредоточиться на главной цели. Все его слова были
правильны и необходимы, но Марк все-таки чувствовал себя разочарованным.
Он не видел в этой речи ни силы воли, ни юмора, присущих Бальзамону.
Патриарх выглядел очень усталым. Скаурус терялся в догадках - что же
произошло? Его это очень беспокоило. Но вот Бальзамон немного оживился,
его речь стала горячее и закончилась сильной фразой:
- Единственный проводник человека - его совесть. В правом деле она
защитит его, подобно доспехам, в неправом - ранит, подобно клинку.
Возьмите же щит правды и отразите меч зла, но не склоняйтесь перед
дьявольской волей, и тогда этот меч не сможет причинить вам вреда!
Его слушатели громко зааплодировали, крики: "Хорошо сказано!"
понеслись по храму, и своды его огласились пением хора - триумфальным
гимном Фоса. С голосами сливалась музыка колоколов, которая так
заинтересовала Скауруса прежде. Сейчас он сидел достаточно близко от
звонарей, и его восхищение ими значительно превзошло впечатление от
последней фразы Бальзамона.
За длинным, покрытым бархатом столом стояли два ряда музыкантов.
Перед каждым из них висело полдюжины отполированных колокольчиков
различных размеров и форм. Звонари были одеты в чистые голубые плащи и
перчатки, чтобы не пачкать белый металл колокольчиков. Они играли с
безукоризненной точностью и быстротой, в унисон меняя тональность. Марк
подумал, что их отточенные движения доставляют ему столько же
удовольствия, сколько и сама музыка. Дирижер - колокольный мастер - сам по
себе уже был зрелищем. Низенький, щуплый человечек, он немного театральным
жестом взмахивал своей палочкой, тело его раскачивалось в такт ритму. Лицо
дирижера было отрешенным, закрытые глаза так ни разу не открылись. Прошло
несколько минут, прежде чем Скаурус сообразил, что колокольный мастер
слеп. Похоже, это совсем не мешало ему - чуткий слух ловил гораздо больше,
чем слух обыкновенного человека.
Если на трибуна, не отличавшегося страстной любовью к музыке,
колокольчики произвели неизгладимое впечатление, то для Хелвис это было
настоящим наслаждением.
- Я слышала, что музыка звонарей Великого Храма что-то совершенно
невероятное, но у меня не было возможности услышать их раньше. Это одна из
причин того, почему я так хотела прийти сюда. - Она взглянула на Марка с
легким удивлением. - Если бы я знала, что ты так любишь эту музыку, я
могла бы использовать это как довод, чтобы заставить тебя прийти сюда.
Марк улыбнулся.
- Может быть, к лучшему, что ты этого не сделала.
Ему трудно было представить себе, чтобы кто-то мог уговорить его
пойти куда-либо из-за музыки. И все же, без сомнения, музыканты сделали
вечер гораздо более приятным. Без колокольчиков это был бы просто один из
дней, не больше.

Маврикиос приказал глашатаям кричать на всех улицах, что в этот день
видессианам запрещается выходить из домов. Площади и рынки заполнили
солдаты в полном вооружении. Нервно ржали лошади, брыкались мулы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130