Колдун надолго уставился в потолок.
– Возможно, когда-нибудь я все-таки найду ученика, сочетающего расторопность и добросовестность с умением шевелить мозгами. Не исключено, что это будет сообразительный выдр.
Он оценивающе сощурился на Маджа. Тот вольготно раскинулся в кресле, короткие нижние лапы – врастопырку, грязная жилетка – нараспашку, палец – в носу.
– А может быть, и нет, – задумчиво заключил волшебник и снова перенес свое внимание на Джон-Тома. – Итак, что же стряслось, если ты забыл даже о Криксксосе и отвлек меня от созерцания?
Джон-Том взглянул на Маджа, но тот мастерски игнорировал это. Не найдя поддержки, чаропевец с надеждой посмотрел на черепаха.
– Сказать по правде, учитель, ничего особенного.
– Ну, давай же, юноша, выкладывай. Поделись со старым Клотагорбом.
– Я просто пришел. В этом-то и заключается проблема. В том, что нет никаких проблем. Нигде.
Во взоре Клотагорба читалось сомнение.
– Не возьму в толк, почему такое положение вещей ты находишь тревожным.
– Если честно, мы с Маджем страдаем от скуки.
– А, вот оно что! – Физиономия колдуна прояснилась. Применительно к Клотагорбу это означало, что его кожа приобрела на миг светлый оттенок. – М-да, не самая редкая хворь среди индивидуумов твоего возраста и психоэмоционального типа. Я-то, само собой, неуязвим для детских болезней. Надо полагать, у тебя уже есть план эффективного курса лечения?
Джон-Том ерзал, пока не очутился на самом краю сиденья.
– Учитель, все это, сказать по правде, сущие пустяки. Нам бы решить какую-нибудь легкую задачку, достойную внимания чаропевца. Ничего радикального, никакого риска для жизни и длительных отлучек, – так, разнообразия ради…
Сняв очки и протирая их тряпицей, извлеченной из выдвижного ящичка в панцире, Клотагорб молвил:
– Я всей душой хочу помочь тебе, юноша, но сейчас, насколько могу судить, в мире все спокойно. Правда, есть слабенькое ощущение малозначительного кризиса, но ты же говоришь, что надолго покидать дом не желаешь… – Он пожал плечами, качнув панцирем. – А сейчас прошу меня извинить – я бы хотел вернуться к глубокой медитации, из которой меня вырвало ваше столь несвоевременное вторжение.
– Ага, чувак, давай оставим его в покое. – Мадж соскользнул со стула. – Я вполне готов вернуться в любимую кроватку, вот так.
– Но мы же согласны! – возразил Джон-Том.
Выдр шагал, пока не оказался нос к носу с сидящим человеком.
– Слушай, шеф, че я тебе присоветую. Ты спрашивал его чародейство, нет ли где какой халтурки для нас, и он ответил, что нет. И чего б тебе не оставить нас обоих в покое и не вернуться к своим кастрюлям?
– Нет! Должно же что-то быть. Хоть что-нибудь! – настаивал Джон-Том, умоляюще глядя на волшебника.
– Ну-у… – протянул тот, насаживая очки на клюв. – Есть одна проблемка. Совершеннейший пустяк.
– Хоть что-нибудь! – заклинал Джон-Том.
Клотагорб глядел на него задумчиво.
– Дело касается музыки.
– Вот видишь! – Ликующий чаропевец посмотрел на Маджа. – Что-нибудь простенькое, чтобы мы справились без особых затруднений.
– Гладко было на бумаге… – пробормотал выдр.
– Однако я не знаю, решаема ли эта проблема в принципе, – размышлял черепах вслух, – а если решаема, стоит ли она хотя бы обдумывания.
– Рассказывайте! – торопил Джон-Том.
Волшебник сосредоточился.
– Как я понимаю, в музыкальной структуре мироздания появилось незначительное нарушение.
– Нарушение в музыкальной структуре? Только и всего-то?
– Я тебя предупредил.
– Нарушение в музыкальной структуре… А вы уверены, что какой-нибудь деревне не грозит гибель, или не ведется подкоп под гору, или яростное чудовище не затеяло взбеситься?
– Боюсь, что нет.
– Мне кажется, на такую ерунду не стоит и чаропесни тратить.
Максимум задачка для начинающего адепта.
– Юноша, или берись – или уходи.
Джон-Том размышлял.
– Неужели больше ничего нет?
Клотагорб отрицательно покачал головой, и тогда его младший партнер решился:
– Ну, так и быть. Рассказывайте.
– Пожалуй, слово «нарушение» в данном контексте выглядит несколько расплывчато. Явление… гм… весьма специфичное. Мне удалось его изолировать, то есть, кажется, оно изолировалось само. Что до его эстетической оценки – это не моя компетенция. Мне, так сказать, медведь на ухо наступил. То есть наступил бы, если бы я обладал ушами.
И если бы путался под лапами у медведей.
Клотагорб захихикал, довольный собственной шуткой.
– Вот он, наш Клотагорб, – тихонько засвидетельствовал Мадж. – Целая куча неудержимого веселья.
– Не спорю, не спорю. – Волшебник, настроясь на шутливый лад, не обиделся на шпильку. – Итак, я полагаю, вы бы не отказались на него взглянуть?
– Взглянуть?
У Джон-Тома полезли кверху брови.
Клотагорб оставил кресло и поманил гостей за собой. Они пошли в глубь спирального лабиринта, пронизывавшего Древо.
Предмет немногословного обсуждения бездельничал в алькове рядом с мастерской, грелся в мистической атмосфере, как ящерка в солнечных лучах на раскаленном камне. Когда хозяин дома и его гости приблизились, стайка радужно искрящихся нот шевельнулась, поймав и отбросив рассеянный свет. «Призрачное сияние, – подумал Джон-Том. – Мерцающее „нездесь“, существующее на самом краю зрительного восприятия, слабая фосфоресценция, едва уловимая для палочек и колбочек глаза».
Явление висело перед ними отсветом северного сияния. Внезапно крапинки заметались и перегруппировались. При этом альков заполнился музыкой, приятной, грустной и скоротечной.
– Не очень четко видно, – произнес Джон-Том, – но красиво.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109