– Так-то оно так, да тока помяни мое слово, однажды она когой-то оченно удивит. – Выдр подошел к ближайшему монолиту, провел пальцами по блестящей черной поверхности. И уловил едва заметную вибрацию. – Кой-кому придется сочинить легенду-другую, чтоб объяснить присутствие этой хреновины.
– Но это уже не наша проблема.
Джон-Тому не терпелось покинуть остров.
ЭПИЛОГ
Наконец гористый клочок суши остался позади. В сопровождении тысяч китов и дельфинов суденышко благополучно доставило принцесс на родину Алеукауны, в Харакун, расположенный на богатом, процветающем восточном берегу океана Фарраглин. Далее оставалось лишь в индивидуальном порядке препроводить спасенных дам в их королевства. В Тууре и Боробоссе, в Тренку и Паресси-Глиссаре друзей встречали и чествовали как героев, к немалому смущению Джон-Тома.
Мадж, всегда готовый помочь комплексующему спутнику, брался праздновать за них обоих, что и делал на пределе своих необыкновенных способностей.
В Тренку они оставили рыдающую Пивверу, и Маджу расставание с ней далось труднее, чем Джон-Тому прощание с Ансибеттой Боробосской, уже не сводившей глаз с разительно преобразившегося Хинкеля. А тот проведя несколько недель под ее неослабным надзором, решил, что двадцать лет учения музыке – пустяковая цена за бессрочное продолжение таких отношений.
Волк-Газерс, Шплиц-Циммерман и Ядерный Хилл благополучно устроились при Паресси-Глиссарском дворе, под личным покровительством Сешенше.
Как и сулил им Джон-Том, в тамошнее высшее общество входили представители многих племен, в том числе и человеческого.
Наконец человек и выдр, чередуя суда с повозками, пешую ходьбу с ездой на вьючных животных, воротились в родные пределы, в Колоколесье, где их ждала встреча с не желающими ничего понимать Талеей и Виджи. Не выбирая выражений, жены потребовали отчитаться во всех подробностях, где шлялись их спутники жизни столько времени.
– Я же написал записку, – робко напомнил Джон-Том.
– Да, и я.
Мадж, ни на минуту не забывая о том, что Виджи в ярости бывает куда опаснее самой непредсказуемой чаропесни, держался в тени друга.
Джон-Том знал, что на самом деле требуется его жене, и вместо сумбурных объяснений заключил ее в объятия.
– Мы просто решили погоняться за мелодией, – шепнул он.
Гневная отповедь осталась не у дел – трудно пилить мужа во время жаркого поцелуя, и Талея решила повременить с выволочкой.
Виджи обошла обнимающихся людей.
– А ты, стервец, что скажешь в свое оправдание?
– Да ладно тебе, крошка, ты ж знаешь, как это бывает. Куда Джон-Том чапает, туда и мне как бы полагается. – Женины колебания прибавили Маджу храбрости, он обнял ее за плечи, отвел в сторонку и прошептал:
– Ой, крошка, до чего ж это страшно было, до чего страшно! Такие переделки, такой риск – тебе и не вообразить. Но я их все одолел, вот так. Во имя музыки и искусства. Эх, знала б ты, какие опасности мы пережили!
– Пережили, говоришь? Ах ты, икра рыбья! – Виджи саданула его в живот, снова занесла кулак, но не ударила, а улыбнулась. – Но пускай меня освежуют на воротник к праздничному платью, если ты не сократился в талии на целую ладонь! И какие же опасности надо за это благодарить?
– Да ладно те, крошка, я все объясню.
Он приблизился, снова обнял ее и ласково терся щеками о ее щеки, пока она не начала отвечать.
Естественно, она его простила. И это доказывало лишь одно: в той комнате не один Джон-Том умел творить чудеса.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109