Я не всегда выглядывал из палатки, в этом не было нужды. Я и так знал, что это вы.
– Точно мы? Я и Сандра?
Штепан вздохнул:
– Если вы хотите убедить меня, что я мог обознаться, то зря стараетесь. Пять раз я видел вас собственными глазами, а на зрение я не жалуюсь. В остальных же случаях слышал – со слухом у меня тоже всё в порядке. На суде, конечно, я не смог бы присягнуть, что каждый раз это были вы; я говорил бы только о тех пяти ночах, когда выглядывал из палатки и видел вас так же чётко, как вижу вот эту руку. – Он поднял на уровень лица растопыренную пятерню. – Впрочем, сейчас я говорю обо всех ночах, когда вы бросались в загул. Сейчас мы не на суде, и для нас важна истина, а не её формальное установление. Истина же такова, что вы…
Штепан умолк, не докончив своей мысли. Но я понял, что он хотел сказать.
– И когда вы заметили нас в первый раз? – спросил я.
– Если не ошибаюсь, то на шестой день путешествия. Вернее, на шестую ночь.
– А во второй раз?
– На следующую ночь.
– Ну, а потом? Вы часто подмечали нас за этим?
– Довольно часто. Фактически каждую ночь, когда у меня бывала бессонница. А в последнее время вы совсем обнаг… загуляли. – Он сделал паузу. – А может, и нет. Возможно, вы гуляете так же, как раньше. Просто после исчезновения Сиддха я стал спать ещё хуже.
– В ту ночь, когда он исчез, я тоже… гулял?
– Вам это лучше знать. – Штепан поднялся с камня и стал одеваться. – Я, во всяком случае, не заметил. Похоже, это была одна из тех редких ночей, которую вы целиком провели рядом с женой.
– А вам не кажется странным, что часовые не замечали наших отлучек?
– Нет, не кажется. Вы неплохо продумали планировку лагеря. Для своих целей неплохо, имею в виду. Кроме того, я уверен, что вы пользуетесь какими-нибудь отвлекающими чарами. Без этого вы вряд ли обходитесь. Можно не сомневаться, что и я попадал под их действие, когда был на дежурстве. Ваша ошибка заключается в том, что вы не насылали крепкий сон на весь лагерь… Хотя нет, это не ошибка. Вы правильно делали. Нельзя всех усыплять, этак мы можем проспать и собственную смерть.
Одевшись, он собрался уходить. Я торопливо задал ему последний вопрос:
– А как долго мы обычно отсутствовали?
Штепан пристально посмотрел на меня. В его взгляде я прочёл безграничное удивление.
– Интересно, в чём вы пытаетесь меня убедить? – произнёс он задумчиво. – Я не засекал специально время, но уверен, что раньше, чем через полчаса, вы никогда не возвращались. А порой отсутствовали больше часа… И хватит об этом, Владислав. Давайте договоримся, что я ничего не видел и ничего не слышал. Я ничего не знаю, добро?
Не дожидаясь ответа, он развернулся и пошёл к лагерю. Я не стал задерживать его и доказывать свою невиновность. Сейчас мне было не до того. Я еле сдерживался, чтобы не удариться в панику, чтобы не закричать, не завыть от страха. Я был уверен в своём здравом рассудке, я твёрдо знал, что не делал того, в чём обвинял меня Штепан. Вместе с тем, мои попытки списать всё услышанное на сумасшествие барона – дескать, крыша поехала на почве ревности, – оказались несостоятельными. Он говорил так убеждённо, рассуждал так логично, что сомневаться не приходилось: он действительно видел, как мы с Сандрой ночью покидали лагерь! Именно мы – я и она… Что же, чёрт возьми, происходит?
Догадки, которые вертелись в моей голове, были одна ужаснее другой. И вместе с тем, все они грешили какой-то несуразностью. Если это проделки неведомого врага, то какой в них смысл? Коль скоро ему удаётся выделывать с нами такие штучки, то почему, спрашивается, мы ещё живы?..
«Владик,» – позвала меня Инна. – «Штепан только что вернулся. Ты говорил с ним?»
«Да,» – ответил я. – «Приходи, я всё расскажу. Можешь?»
«Конечно. Скажу остальным, что ты зовёшь меня купаться.»
«Хорошо. Жду.»
До прихода жены я постарался взять себя в руки. Получилось это не ахти как, и Инна сразу догадалась, что творится у меня на душе. Она молча села рядом со мной и склонила голову к моему плечу.
– Так что же ты узнал?
То и дело путаясь и сбиваясь, я пересказал разговор со Штепаном, а потом поделился с женой своими догадками. Выслушав меня, Инна долго молчала. Так долго, что я уже собирался снова заговорить, когда, наконец, она тихо произнесла:
– Это какое-то безумие. У меня такое впечатление, что я сплю и… – Инна умолкла, тряхнула головой и решительно заявила:
– Но нет, так не пойдёт! Нам ни в коем случае нельзя паниковать. Давай рассуждать спокойно и взвешенно. – Ещё несколько секунд она помолчала, видимо, успокаиваясь. – Итак. Версия о шизофрении у тебя или галлюцинациях у Штепана звучит заманчиво, но слишком не правдоподобно, поэтому всерьёз её рассматривать не будем. Для начала разделим все предположения на две группы: «а» – вы с Сандрой никуда не уходили из лагеря, и «б» – вы всё-таки уходили.
– А также «в», – добавил я. – Это были не мы с Сандрой.
– Группа «в» является подмножеством вариантов группы «а», – возразила Инна. – Не нужно усложнять, и так всё запутано. К тому же, насколько я поняла, Штепан не сомневается, что видел именно тебя и Сандру. Ведь так?
– Ну… да.
– Значит, просто обознаться он не мог. Если бы он не был твёрдо уверен в том, что видел, то скорее всего, решил бы, что с тобой не Сандра, а я, и мы вместе уходим из лагеря, чтобы заняться любовью. Я правильно рассуждаю?
Я молча кивнул.
– Следовательно, – продолжала жена, – будем исходить из того, что Штепан видел тебя и Сандру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137