Минут через пять дыхание девушки стало ровным и еле слышным. По всей видимости, она заснула.
А я ещё долго пролежал без сна, думая о Сандре и о наших с ней отношениях. И чем больше я думал об этом, тем больше убеждался, что подозрения Инны нелепы и беспочвенны. Я не мог припомнить ничего в поведении Сандры, что свидетельствовало бы о том, что она увлечена мной, как мужчиной. Наши отношения были чисто дружескими, постепенно эволюционировавшими в сторону братско-сестринских, но не более того…
С этой утешительной мыслью я заснул.


***

…И почти сразу проснулся.
Впрочем, затёкшие мышцы рук и ног, заспанные глаза и клубившийся в голове туман подсказывали, что спал я достаточно долго, во всяком случае, успел глубоко погрузиться в пучину сна. А вынырнул слишком быстро, слишком резко и внезапно, чтобы назвать это естественным пробуждением. К тому же я чувствовал, что ещё не выспался.
В фургоне слабо горел эльм-светильник. В его тусклом свете я увидел сидевшую передо мной на корточках Инну, лицо её выражало растерянность и недоумение. На ней была та же одежда, что и вечером – длинная клетчатая юбка, цветастая блузка с короткими рукавами, красные колготы и лёгкие туфли-босоножки. В первый момент я удивился, с какой это стати жена нарядилась среди ночи, но затем вспомнил, что с вечера она заступила на дежурство. Очевидно, её смена ещё не закончилась или закончилась недавно, и она лишь собирается ложиться.
Заметив, что я проснулся, Инна быстро поднесла палец к губам, призывая меня к молчанию. Я сонно улыбнулся ей, но она не ответила на мою улыбку, продолжая серьёзно глядеть на меня.
И тут я обнаружил некую странность: хотя Инна сидела передо мной, тем не менее её место в постели было занято. Я повернул голову вправо и чуть не вскрикнул от неожиданности – рядом со мной, укрытая по грудь одеялом, лежала Сандра. Мало того, моя правая рука покоилась на её обнажённом животе, а ладонь почти целиком была засунута в трусики. Под пальцами я чувствовал мягкий пушок и нежную женскую плоть…
Это открытие заставило меня окончательно проснуться. Но ни встать, ни отодвинуться, ни хотя бы убрать руку с живота Сандры мне пока не удавалось – я в самом прямом смысле этого слова оцепенел.
«Боже мой! – пронеслось в моей голове. – Значит, это правда… Боже мой!..»
«Я только что с дежурства,» – мысленно произнесла Инна. – «Залезла в фургон, и вот что увидела.»
Наконец я восстановил контроль над своим телом, рывком высвободил руку и отодвинулся от Сандры. Она заворочалась во сне, но не проснулась. Я выбрался из-под одеяла и сел прямо на дощатый пол фургона.
Краем глаза я увидел Леопольда, который лежал, свернувшись калачиком, на своём коврике между нашими матрасами. Он оставался безучастным к происходящему, хотя обычно спал очень чутко и просыпался от малейшего шороха. Мне не составило труда догадаться о причинах его глубокого сна.
Инна подалась немного вперёд, приподняла одеяло и заглянула под него, видимо, проверяя, до какой степени Сандра раздета. Мы оба были в нижнем белье, но лично для меня это служило слабым утешением. Снять и надеть такие вещи было делом нескольких секунд.
– Проклятье! – пробормотал я в отчаянии и растерянности. – Так вот даже как! Пока ты на дежурстве, она прямо здесь…
«Не шуми!» – остановила меня Инна. – «Говори мысленно. Не хватало нам ещё разбудить её.»
«А что ты предлагаешь?» – спросил я.
«Для начала, давай выйдем отсюда. И спокойно поговорим.»
Не дожидаясь моего согласия, она обернулась, отклонила брезентовый занавес и бесшумно выскользнула из фургона. Поскольку другой разумной альтернативы немедленному скандалу с Сандрой я не нашёл, то последовал за женой, прихватив с собой брюки, сандалии и – в самый последний момент – кусок мыла.
Снаружи было довольно светло. В небе над нами сияла полная луна, чуть ли не в два раза больше той, к которой мы привыкли на Земле и Ланс-Оэли. Она затмевала собой почти все звёзды, за исключением дюжины самых ярких. Небо было не бархатно-чёрным, как обычно, а пепельно-серым, из-за чего даже в глухую полночь казалось, что уже светает. А сейчас шёл третий час пополуночи, рассвет был не за горами.
В каких-нибудь десяти шагах от нас сидели у костра, склонившись над шахматной доской, Младко и Борислав. Нельзя было сказать, что они, поглощённые игрой, совсем не следили за лагерем, однако нас с Инной явно не замечали.
Теперь я понял, что имел в виду Штепан, когда говорил, что мы с Сандрой неплохо продумали планировку лагеря. Фургон вроде бы стоял недалеко от поста дежурных, но был развёрнут так, что они не видели его задней части, где был основной выход. Вдобавок, под фургоном было навалено в кучу всякой-всячины, поэтому он представлял собой идеальное прикрытие, буде кому вздумается незаметно покинуть лагерь – до ближайших зарослей папоротникового кустарника было рукой подать, и, как бы по чистой случайности, они находились в зоне, недоступной для обзора сидевших у костра. Правда, из палаток всё было видно, как на ладони, но ночью в палатках люди спят. Во всяком случае, должны спать. Так что Штепан был прав: неплохо продумано. Зато в другом он ошибался: это было продумано не нами, а одной Сандрой.
Эх, Сандра, Сандра! Что же ты делаешь? Что на тебя нашло? Разве мало на свете мужчин лучше меня? Да их просто пруд пруди! И каждый из них сочтёт за великое счастье ответить на твою любовь…
Я тихо вздохнул, бросил на траву сандалии, сунул Инне в руки кусок мыла, а сам принялся натягивать брюки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137