кот принялся есть прямо с пола.
А у меня в одночасье пропал весь аппетит. Я сидел, тоскливо глядя на кота, и безуспешно пытался собрать разбегавшиеся во все стороны мысли. Наконец я задал самый, пожалуй, глупый из возможных в этой ситуации вопросов:
– Так ты хочешь убедить меня, что умеешь разговаривать?
Кот ненадолго прервал ужин.
– Вовсе нет, – спокойно ответил он. – Я ни в чём не собираюсь тебя убеждать. Сам решай: действительно ли я разговариваю, или тебе только кажется. – С этими словами он снова вцепился в сосиску.
Пока кот ел, я лихорадочно искал разумное объяснение происходящему. В итоге, все мои размышления сводились к четырём версиям:
1) гипноз или чревовещание;
2) галлюцинации, вызванные валиумом;
3) мама, я сошёл с ума!
4) кот в самом деле разговаривает.
Первое предположение я тут же отбросил, поскольку кроме меня единственной живой душой в квартире был кот. А что он использовал для общения со мной – артикуляционный аппарат, чрево или гипноз – было не суть важно. Главное, что он разговаривал.
Что же до второго пункта, то валиум лишь условно относится к группе наркотических препаратов. Он не является галлюциногеном и даже в больших количествах не способен вызвать такое устойчивое и реалистичное видение, как говорящий кот. К тому же, я принял лишь одну таблетку – вполне безопасную терапевтическую дозу. Если это и галлюцинации, то валиум к ним непричастен. Такой вывод отсылал меня сразу к третьему пункту.
С сумасшествием было немного сложнее, но, в конце концов, и от этого предположения мне пришлось отказаться. Ведь если бы я в самом деле сошёл с ума, и говорящий кот оказался бы порождением моего больного воображения, то я ни на мгновение не усомнился бы в его реальности. А я сомневался – притом так глубоко и основательно, что даже заподозрил у себя психоз.
Таким образом, оставалось последнее: кот действительно разговаривал – в том смысле, что общался со мной независимо от моего психического состояния.
К тому времени, когда кот завершил трапезу, я уже окончательно утвердился в этой мысли.
«Послушай-ка, Владислав, – обратился я к самому себе. – Говорящий кот – это, конечно, невидаль. Но кто сказал, что это невозможно? Умному и самостоятельно мыслящему человеку не пристало отрицать очевидный факт только на том основании, что он не укладывается в рамки повседневного опыта».
«Верно, – согласился я. – Долой стереотипы и косное мышление! Аргументы типа: „этого не может быть, потому что этого быть не может“ не для меня».
– А знаешь, дружок, – обратился я к коту. – Я тут хорошо подумал и…
– И что?
– Я уверен, что с головой у меня всё в порядке. Следовательно, ты на самом деле разговариваешь.
– Смелое признание, – сказал кот. В его голосе мне послышались озорные нотки. – А ты, оказывается, гораздо умнее, чем можно было подумать, если судить по первому впечатлению. До тебя только Инна приняла меня таким, какой я есть.
– Инна, это кто? – спросил я.
– Моя хозяйка, – ответил кот. – А меня зовут Леопольд.
– Очень мило, – сказал я. – Рад с тобой познакомиться, Леопольд. Ты уже наелся?
– Да, спасибо.
– Больше ничего не хочешь?
– Ну, если есть молоко…
– Вот чего нет, того нет, – развёл я руками.
Кот небрежно махнул передней лапой.
– Ничего, обойдусь. Я и сосисками сыт. На сегодня хватит.
– В таком случае, – сказал я, вставая, – здесь нам делать нечего.
– Конечно, – согласился Леопольд.
Мы вернулись в комнату. Я тотчас разлёгся на диване и в блаженной полудрёме наблюдал за котом, который устраивался в кресле напротив. Наконец он свернулся калачиком и заговорил:
– Вы, люди, ужасные снобы. Считаете себя единственными разумными существами в мире и даже в мыслях не допускаете, что другие животные, коты, например, тоже разговаривают между собой. Что, при желании, они могут научиться говорить по-человечески.
– Почему же не допускаем? – робко возразил я. – Иногда допускаем. Вот, например, попугаи…
– Ну, ещё бы! – возмущённо перебил меня Леопольд. – Попугаи с их мышиными мозгами никого, видите ли, не удивляют! Потому что они только повторяют услышанное, не задумываясь над своими словами. А стоит коту заговорить, люди тут же начинают вести себя так, будто чёрта узрели… Не все, конечно, – признал он. – Но подавляющее большинство.
– Их можно понять, – заметил я и сладко зевнул. – Ведь далеко не на каждом шагу встречаются такие, без преувеличения, выдающиеся коты.
– Всё равно, – стоял на своём Леопольд. – Это не повод, чтобы направлять машину в ближайший столб.
Последние слова кота заставили меня подпрыгнуть в постели.
– Так это из-за тебя?! – потрясённо воскликнул я.
Леопольд тоже поднялся, выгнулся дугой и зашипел.
– Они сами виноваты, – объяснил он неожиданно мягким, чуть ли не ласковым тоном. – Зачем было похищать меня.
Я расслабился и снова прилег.
– Значит, они тебя украли?
– А как же иначе! Неужели ты мог подумать, что такие мерзкие рожи могли иметь на меня законные права? – Леопольд развалился боком в кресле, закрыл левый глаз, а правым не моргая уставился на меня. – Хорошо, что перед этим они бросили меня на заднее сидение.
– Тебе и правда повезло, – сказал я, внимательнее присмотревшись к коту. – Ни единой царапины.
– Мы, коты, очень живучие, – самодовольно произнёс Леопольд. – А я особенно живучий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137