Они никогда не скажут то, что думают, а скажут так, что вы подумаете, будто они думают совсем другое. А наиболее глубокие говорят то, что для вас значит одно, для вашего соседа — другое, а для вас обоих неделю спустя — третье.
Вспомнив холодные, как металл, золотистые глаза, Жаим промолвил:
— Этот Шривашти со своим портным...
Монтроз сузил глаза, но промолчал. Омилов посмотрел на Жаима с мягким недоумением.
— Шривашти — одна из стариннейших и могущественнейших наших фамилий. Еще тысячу лет назад они поддержали Джаспара Аркада — и действием, и материально. Тау, нынешний Архон, весьма... сложная личность.
— Он загубил Тимбервелл, — сказал Жаим, покосившись на отвердевшее, гневное лицо Монтроза.
— Он вправе распоряжаться планетой по своему усмотрению — никто не может в это вмешиваться. — Омилов со вздохом поднялся на ноги. — Непростой он человек, Шривашти. Он был преданным и могущественным союзником прежнего Эренарха. От всей души надеюсь, что он и теперешнему станет другом. — Гностор учтиво склонил голову. — Раз уж речь об Эренархе, я, пожалуй, последую его — и вашему — совету, прежде чем переместиться к Верховной Фанессе.
— Ступайте, отдохните как следует, — ворчливо отозвался Монтроз.
Оба рифтера посмотрели гностору вслед и тут же покинули анклав. Жаим думал, что часовые их остановят — или хотя бы спросят о чем-нибудь, — но они только вежливо кивнули ему, на что он ответил тем же, а на Монтроза даже и не взглянули.
Отойдя за пределы слышимости, Жаим сказал:
— Ты хочешь замочить Шривашти. — В его тоне не было вопроса.
Монтроз осклабился, как настоящий пират.
— Правосудие, мой мальчик, правосудие. Ты не слышал, что сказал мой друг Себастьян: чистюли ничего ему не сделают. Нет у них такого права по их законам. Потому-то я и пошел в рифтеры.
— А когда ты жил на Тимбервелле, ты тоже говорил, как они? Говорил одно, а думал другое?
Монтроз засмеялся, садясь в капсулу транстуба, оглядел пустой салон и сказал:
— Не забывай, что чистюли такие же разные, как и рифтеры. Наша семья несколько поколений принадлежала к Служителям, но занимала недостаточно высокое положение, чтобы привлечь внимание таких, как Тау хай-Шривашти.
Жаим кивнул, вдумываясь в слова Монтроза, и сказал:
— Если ты пришьешь его, пока мы здесь...
Монтроз презрительно фыркнул.
— Я так и не освоил увертливый, лживый язык Дулу, но это еще не значит, что я не умею ждать.
— Ты согласился работать у Брендона.
— С гордостью и удовольствием. — Монтроз отвесил поклон. — Это честь — быть домоправителем и домашним врачом у нашего славного Эренарха. — И Монтроз отвернулся к окну, показывая, что разговор окончен.
Жаим последовал его примеру. Капсула находилась на середине пути к северной оси вращения и к въезду в Колпак, где разместили экипаж «Телварны». Внизу, под похожими на крючки облаками, лежала в дымке мозаика зелени и воды. На обоих концах она загибалась, переходя в зеленовато-серое небо, и пропадала в блеске яркого, как солнце, рассеивателя под самой осью вращения высоко вверху. В стороне, противоположной вращению, сверкала нить ручья, унизанная жемчужинами прудов.
Не жалеет ли Монтроз, что выдал Жаиму свое намерение относительно Шривашти? Впрочем, Жаим плевать хотел на всех Архонов до единого.
— Аркад сказал, что у него в доме мы все равны — ты этому не веришь?
— Это вопрос не веры, а удобства. — Монтроз потер подбородок. — Мне нравится этот парень. Но подумай вот о чем: на «Телварне» он из кожи лез, чтобы уговорить нас отправиться спасать его отца, что было бы чистым самоубийством. И мог бы в этой затее преуспеть. Но с тех пор как мы здесь, он поменял свою игру, а с ней и правила. Он больше не наш пленник — как раз наоборот.
— Пленник?
— Что, тебе не подходит это слово? Ладно. Не будем уж говорить о бедняге Локри, которого обвиняют в убийстве, — но и мы, остальные, не можем покинуть эту станцию. Даже сейчас мы действуем украдкой — и кто знает, не следят ли все-таки за нами? А мы еще самые удачливые из всего экипажа. Думаешь, другим Брендон дал свободу — хотя бы такую же, как нам?
— Он удивился, когда увидел Вийю вместе с эйя на приеме, — признал Жаим, вспомнив резкий поворот головы Брендона, следящего за тремя примечательными фигурами, идущими напрямик сквозь суету бала. — Он не ожидал ее там встретить.
— А она, головой ручаюсь, не хотела туда идти, — засмеялся Монтроз. — Просто то был единственный способ перемолвиться с нами словом. Хотел бы я знать, что ей надо. Так и кажется, будто вернулись наши старые деньки.
Жаим снова увидел перед собой Вийю, такую чуждую пестрым, кружащимся вокруг Дулу. Ее всегда было не просто разгадать, но Монтроз прав: ей не хотелось там быть.
В этот момент в голове у Жаима вспыхнул цветовой сигнал. Станция Арес предоставляла тем, кому разрешалось пользоваться босуэллами, широкий диапазон: Брендон мог вызвать Жаима откуда угодно. Рифтер включил прием.
(Я, можно сказать, исполнил свой долг. Хочешь поспать или пойдешь со мной?)
Капсула остановилась, и Жаим потер глаза.
(Еще один визит?)
(На этот раз неофициальный. Официальная миссия исполнена, и я отпускаю Ванна. Встретимся через полчаса?)
Жаим подтвердил согласие и вышел вслед за Монтрозом наружу. Они остановились, чтобы посмотреть на онейл сверху, с северной оси. Воздух здесь был холодным, разреженным и свежим. Постояв чуть-чуть, они вошли в Колпак.
Жаим с любопытством смотрел по сторонам. Здесь, по контрасту с онейлом, преобладали металл и дипласт, но это смягчалось изяществом линий, характерным для панархистской архитектуры. Жаим не без горечи заметил в окружающем сходство с интерьером «Телварны» — так оборудовал ее Маркхем, став капитаном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160