С самого прибытия они не выходили из Аркадского Анклава. Официально для того, чтобы дать Брендону оправиться — синяки, оставшиеся у него на лице после драки на Рифтхавене, подтверждали правдивость этой версии, — на самом же деле для принятия некоторых мер. Первым делом по приказу Найберга Эренарху следовало обеспечить безопасность. Брендон не высказывал никаких пожеланий по тому поводу, но к нему почему-то назначили соларха-десантника, с которым он подружился на борту крейсера. Ванн-то и натаскивал Жаима по части этикета.
А теперь Ванн ждал их у павильона, как член почетного караула — со своего скрытого наблюдательного пункта он будет следить за приемом и снабжать Жаима нужной информацией через босуэлл.
Кроме охраны нужно было подобрать штат прислуги, заняться гардеробом — к этому обязывало положение последнего оставшегося на свободе правителя колоссального скопления планет и поселений, именуемого Панархией Тысячи Солнц. Брендон покорялся всему без споров и просьб — лишь этим вечером он настоял на простом белом камзоле без всяких украшений, к испугу маленького портного Архона Шривашти, который несколько дней трудился над великолепным траурным костюмом, отвергнутым Брендоном.
Жаим не мог не признать, что первоначальный камзол, блиставший варварской роскошью, сидел на стройной фигуре Брендона как нельзя лучше. Нечто вроде этого носили короли в сериалах — но, может, чистюли и правда так одеваются, денег-то им не занимать. Портной ужаснулся, когда Брендон вежливо, но твердо отказался надеть это произведение искусства, и Эренарх переодевался в полном молчании.
Жаим перевел взгляд с прямых плеч в простом камзоле на мерцающее ожерелье огней на том берегу. Как ни велик онейл, вряд ли он способен вместить и гражданскую часть населения базы, и беженцев — придется занять сельскохозяйственные делянки, обеспечивающие станцию собственными продуктами питания. Тех, кто пониже рангом, уже, наверное, перевели в верхнюю часть станции.
Ванн должен это знать. Он прибыл сюда одновременно с Жаимом, но при этом поддерживает постоянный контакт с военными властями. Жаим запросил по босуэллу, чтобы не беспокоить Брендона:
(Куда они дели гражданский персонал?)
(В военный сектор, в Колпак), — сразу же ответил Ванн. И с тенью иронии, ощущаемой даже по нейросвязи, добавил: — (Это не бегство, а почетное отступление.)
С этого-то, как позднее сообразил Жаим, и начались все неприятности.
* * *
— Ваннис, поторопись, прием уже начался, — заговорила Риста еще в коридоре и ахнула, войдя: — Ты что, больна?
Ваннис улыбнулась, повернувшись к ней от зеркала. Пухленькая Риста нарядилась в бледно-сиреневое платье, усыпанное бриллиантами, кауч-жемчугом и темно-фиолетовыми камнями тизти. Высоко поднятые светлые волосы украшала диадема из тех же тизти. Когда ока двигалась, камни переливались красными огоньками. На круглых ручках красовались ажурные браслеты, такое же ожерелье охватывало шею, сохранившую гладкость юности.
Ваннис снова обернулась к зеркалу и засмеялась, увидев себя. Ее белое, ничем не украшенное платье и распущенные по плечам тяжелые каштановые волосы, схваченные одной лишь тонкой ниткой жемчуга, представляли поистине разительный контраст. Ей пришлось отпустить Йенеф, чтобы изменить прическу: упрек в глазах горничной при виде того, как разрушается результат ее двухчасового труда, был невыносим.
— Что ты с собой сделала? — Риста подошла, постукивая нарядными туфельками по паркету, и вдруг замерла, схватившись за горло. — Ты что-то слышала — относительно Панарха, я хочу сказать? Быть может, при дворе объявлен траур?
— Нет-нет, — успокоила ее Ваннис. — Мне думается, ты совершенно права: Панарх жив, только отсутствует, а траур по его наследнику ты соблюдаешь так, как принято на твоей планете.
Риста со вздохом плюхнулась на стул.
— Матри Масо тоже так говорит, но сказать можно все что угодно, чтобы ввести человека в заблуждение. Ведь такой ситуации никогда еще не было. Тебе-то хорошо, ты носишь траур по мужу, а мы, остальные, не знаем толком, как быть. Но все-таки, что на тебе за наряд? — Риста нахмурилась и взмахнула рукой, блеснув кольцами. — Что он означает?
— У нас теперь война, и самое время урезать расходы, — пояснила Ваннис.
Риста открыла и снова закрыла свой пухлый ротик, прикусила нижнюю губу и тихо засмеялась.
— Если ты введешь это в моду, НорСоту просто взбесится. Я слышала, у нее имеется сногсшибательное вышитое платье, которое она сделала на похороны их Архона, и еще хофнериадский парик — с бабочками. — Риста покрутила руками вокруг головы. — Но послушай, Ваннис, мы опаздываем.
Ваннис с улыбкой подумала: вот еще одно свидетельство разницы между супругой Эренарха и той, чьи претензии не поднимаются выше кавалерственной дамы. Ваннис наблюдала за Брендоном всю дорогу до павильона — он ведь мог изменить курс, пожелав сопровождать ее.
Этого он, конечно, не сделал — между тем она не сомневалась, что он знает, где она живет. Он не пытался связаться с ней со дня своего прибытия — впрочем, как показало ее тайное расследование, он вообще ни с кем не имел контактов, только однажды справился о мальчишке-рифтере со своего корабля, который был как-то связан с келли.
Это могло означать все что угодно — со временем она выяснит что. Главное, что на прием он явится один. И ей незачем приходить в одно время с ним, раз уж они не вместе.
Женщины вышли на освещенного фонарем дорожку. Ароматный бриз тронул их волосы и платья, и бегущая панель с тихим шорохом двинулась вдоль озера, к павильону.
Риста сплетничала об этой уродке, леди Ризьене Геттериус, которая отказалась взять к себе своего мужа — бедный гностор вынужден жить вместе с каким-то чиновником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160