Он разглядел стройного темноволосого мужчину в голубом — вероятно, Аркада, — но взор его все время возвращался к дяде Тау, как Данденус стал называть его про себя, такому импозантному в зеленом с золотом наряде, особенно на фоне своей великолепной мозаики. Центром внимания там, внизу, тоже был Тау, а не Эренарх, как следовало бы ожидать, — Данденус ясно это видел.
Мальчик облокотился на перила рядом с Эми, не замечая, как низко перегнулся сам. Отец тоже находился в той группе. Чувствуя себя не совсем непринужденно — на это указывали скрещенные руки, — он, однако, кивал и улыбался, и Данденусу показалось, что в наклоне его головы проскальзывает гордость. Однако никакой враждебности к ненавистному шурину в нем не замечалось.
— А рядом — супруга покойного Эренарха. Я видела ее как-то раз. Приглашает Эренарха на танец. Вот бы мне набраться храбрости! А волосы у нее все еще каштановые. Фу, как скучно!
— В последний раз, когда я виделся с матерью, она сказала, что при дворе теперь моден естественный цвет.
— При дворе, — повторила Эми, и Данденус почувствовал, что ее интерес к нему обострился, когда он упомянул о матери.
«Моя мать — тоже Шривашти», — подумал он. Это как-то оправдывало его гордость великолепным дядиным кораблем. И Эми, видимо, тоже решила, что он здесь свой.
Она перегнулась еще ниже и наморщила лоб, вслушиваясь в разговоры внизу. Что она такое могла услышать? Данденуса, отуманенного выпивкой и курением, слух несколько подводил, да это и к лучшему. Он смотрел на девочку, думая, как бы отвлечь ее внимание от взрослых на себя.
— Лусор, — сказала вдруг она, отклонившись назад, и платье соскользнуло с ее плеча еще ниже. — Я уже где-то слышала это название.
— Лусор, Каэрдре IV, — автоматически произнес Данденус, назвав основные атрибуты системы и ее местоположение в его космическом октанте. — Отец заставил меня запомнить все системы Центральных Тетрад, когда меня назначили наследником, — добавил он, стремясь произвести на нее впечатление. — А что?
— Почему же тогда старик — вон тот, с большими ушами — так замер, услышав это слово?
Данденус прищурился, замечая легкие перемены в кругу взрослых. Мужчина, сопровождавший Нг, действительно притих, зато отец, к его облегчению, оживленно беседовал с Тау.
— Семья Л'Ранджа, — сказал Данденус и вспомнил: — С ними связан какой-то скандал. Теперь там управляет кто-то другой. — Посмотрев на человека с большими ушными мочками, он добавил небрежно: — Он гностор и кавалер — Врат Феникса, кажется, Омилов, из младшей ветви Зигелей.
— Странно, — проронила Эми, постукивая ногтем по зубам.
— Что странно? — Данденус в нетерпении смял несколько хрупких цветков у перил.
— Что это название так его насторожило.
Но Данденус уже утратил интерес к политике. Он нарочно смял еще несколько цветов. Ароматные лепестки полетели вниз, на плечи и волосы взрослых. Никто из них этого не замечал, и Эми хихикнула.
— Давай поспорим, кто с кем будет спать сегодня? — шепнул Данденус, придвинувшись к ней. Ее волосы пощекотали ему ухо, теплое дыхание пахло пряным дымом.
— Я могу придумать занятие поинтереснее, — шепнула она в ответ.
Желание Данденуса перешло в томление, но это было даже приятно.
Не успел он подобрать ответ, Эми отошла в сторону, прихватив с собой еще нескольких их ровесников. Данденус никого из них не знал, а Эми была ему знакома по школе. Там она держалась на расстоянии, но здесь проявила дружелюбие.
«Потому что я теперь наследник, и этот прием устраивает мой дядя».
Эта мысль не вызвала в нем разочарования. Для чего же тогда власть? Он улыбнулся про себя, слушая, как другие болтают о Садах Аши — какой, мол, там обалденный невесомый спортзал, лучше даже — тут голоса понизились до шепота, — чем в закрытой части базы, где флотская молодежь может тренироваться в свое удовольстве. Сады недавно подверглись обновлению, и кто-то — один Профет — устраивает там вечер. Надо будет пойти туда всем вместе и разведать, чтобы в знаменательную ночь занять лучшие площадки.
Данденус соглашался со всем, что предлагалось, почти не слушая. Не так уж это важно. Он наслаждался признанием сверстников и тем, как Эми переплела его пальцы со своими.
* * *
Себастьян Омилов, в последний раз поклонившись своей даме, упал на сиденье транстуба и закрыл глаза.
С уходом Марго Нг вся энергия покинула его. Он глубоко дышал, перебарывая клаустрофобию, — он знал, что это просто стресс. Тианьги транстуба производило тот же лишенный запахов, идеальный по химической композиции воздух, который можно встретить в транстубах всей Панархии. Все здесь работало как надо, и тем не менее он тосковал по Шарванну — по ночному небу над головой и холодному бризу, пахнущему землей и садом.
«Моего дома больше нет». Он прижал ладони к глазам, подавляя отчаяние.
Но оно не проходило. В ушах звучал вкрадчивый голос Архона Шривашти на этом проклятом приеме: «...незадолго до того, как Тареда Л'Ранджа и меня утвердили в правах Архонов — меня на Тимбервелле, а его на Лусоре...»
Разговор шел о памяти, и это замечание могло быть случайным, но оно вонзилось в сердце Себастьяна, как шип. Возможно, он сказал это случайно — но вряд ли. Тау знал, что Себастьян тоже был там и пил за здоровье своего лучшего друга Тареда в ночь его торжества. «Но с какой целью? Чтобы отпугнуть меня от политики? Я слишком стар для нее, Тау. Слишком стар и полностью лишен иллюзий».
Лицо Тареда упорно не желало уходить из памяти — смеющееся, лучащееся честностью и умом. Официально празднество быстро сменилось буйным весельем, как часто бывало в присутствии Илары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160