Празднично одетые зрители со счастливыми лицами. Звуки цимбал и барабанов…А рядом с ним – родной брат Ти-Сонг, в высоком роскошном головном уборе, богато расшитом золотыми нитями церемониальном платье и темно-коричневой мантии, отороченной мехом белого барса. Оставив свиту, он подошел к Лапгдарме, сделал поклон и коснулся его локтя.– Ченгкор-Дуйчин – праздник примирения, – сказал Ти-Сонг Децен и улыбнулся. – Не будем сегодня держать зла друг на друга.Лангдарма отвернулся от окна и посмотрел на брата. А может, и правда, подумалось ему с надеждой. Праздник, когда с улыбками обнимают друг друга даже самые заклятые враги, когда боги смотрят с небес на людей и радуются за них…– Хорошо, что ты это сказал, – проговорил Лангдарма. – Я хотел попросить тебя встать у моего трона по правую руку. Ты ведь мне не откажешь?– А как же твой телохранитель? – удивился Ти-Сонг.Лангдарма рассмеялся и махнул рукой.– Кон-Гьял – прекрасный и преданный человек… Но уж больно постное у него лицо сегодня. Пусть стоит позади трона. Это ему урок на будущее, чтобы не портил мне настроение в такой день. Глава 19ДЕНЬ ПРИМИРЕНИЯ (продолжение) В манускрипте было сказано, что вы оставили своих лошадей на постоялом дворе. Это правда? Чонг безучастно кивнул.– Ты запомнил хозяина?– Смутно. Кажется, его звали Зык-Олла… Он взял с нас плату за два дня вперед. Но зачем это вам?– Еще толком не знаю, – признался Колесников. – Я просто чувствую: ваши лошади – это ключевой момент.– Не понимаю.– Послушай. Во всей этой кутерьме, что поднялась сразу после убийства, городской страже было дано описание человека… Это единственное, чем они располагали. Лица никто не разглядел, оно было под маской. Что же осталось? Темный плащ, расшитый звездами. Островерхая шапка – типичное одеяние фокусника. И – лошадь черной масти, на которой он ускользнул.– На мне была серая накидка…– Неважно. Плащ нашли в канаве, недалеко от того самого постоялого двора. Ты мог его скинуть.– Я? – Глаза монаха изумленно расширились.– Ты или кто-то другой. Я просто пытаюсь рассуждать, как рассуждали столичные судьи, вынося приговор.– Думаете, они рассуждали? – горько усмехнулся Чонг. – Им и так все было ясно.– Игорь Иванович хмуро молчал.Им было ясно… Черная лошадь, скинутый в канаву плащ. А что еще? Этого же явно недостаточно.– Что? – спросил Чонг.– Недостаточно, – повторил Колесников. – Мало ли народу на черных лошадях выезжают из города.– Да никто и не выезжал. Стражники сразу же перекрыли все дороги.– Не сразу, в этом-то все и дело. Пока был отдан приказ, пока допрашивали хозяина постоялого двора… Потом гонцы должны были доскакать до всех городских ворот… Нет, времени прошло достаточно. По крайней мере, Таши-Галла успел уйти. А вот ты, – ИгорьИванович посмотрел в глаза монаха, – ты бросился следом – и тебя схватили. Понимаешь? Приметы, лошадь – это полбеды. Главное – ты бежал. Все вы глядело так, будто тебе хотелось скрыться.– Я просто пытался догнать учителя. Я потерял его там, на дворцовой площади…– И решил, что он обязательно придет на постоялый двор?– Ну не мог же он уехать без лошади и без вещей.– Даже если бы он убил короля Лангдарму?
…Он был ещё жив. И ещё уверен в том, что в такой день никто не посмеет нанести подлый удар. А может быть…Может быть, наоборот, он чувствовал, что обречен. Он не хотел далеко отпускать от себя брата – чтобы все время видеть его глаза и, возможно, вовремя прочитать в них…– Не делайте этого, ваше величество, – прошен-тал Кон-Гьял. – Вспомните, я ведь служил ещё вашему отцу. Прошу вас!– Ты предлагаешь мне спрятаться в этих стенах? И чтобы до конца жизни видеть мир только из окна?Лангдарма хмыкнул.– Это не спасет. Четыре раза покушения срывались – ты думаешь, это продлится бесконечно? У меня лишь один выход: пойти навстречу.– Вы рискуете…– А на что у меня ты? Ты должен поймать их за руку – моего брата и того, кого он нанял. Ти-Сонг будет рядом со мной, у трона. Представляешь, как это символично? – Король чуть прикрыл глаза, его усмешка стала жесткой. – Он стоит по правую руку, он касается пальцами трона – вот она, мечта всей его жизни. Он смотрит вниз, на толпу, и среди радостных лиц наталкивается на убийцу… Встречается с ним глазами! Это будет один короткий миг, Кон-Гьял. Я знаю, ты великий воин… Во всей стране не найдется тебе равных. Поэтому запомни: ты не должен упустить это мгновение. Если тебе только дорога жизнь твоего господина… Ну, и твоя собственная, конечно.Прекрасный белый конь чистейших кровей встал как вкопанный, когда король вставил ногу в золоченое стремя и сел в роскошное пурпурное седло. Вновь запели трубы, и знамена взметнулись ещё выше, к самым небесам. Поводья чуть колыхнулись – и послушный конь ступил на дворцовую площадь.Люди кричали от восторга. Их правитель, будто легендарный герой Гесер, в окружении свиты проехал через всю площадь, и каждому казалось, что король улыбается именно ему, и ему машет рукой, и уж теперь-то, в новом году, все будет иначе… Тучнее стада, трава на пастбищах зеленее и сочнее, меньше налоги, прочнее внешние границы…
– И ты совсем не помнишь, где был в это время учитель?Чонг покачал головой.– Я смотрел на короля. Он был так прекрасен… И счастлив.– А его брат Ти-Сонг действительно стоял возле трона, где обычно было место телохранители?– Не знаю. Я не запомнил. Верховный лама Цзосан-КьянИи говорил приветственную речь. Потом послы иностранных держав преподносили дары. Все было очень торжественно. Меня то и дело толкала в бок какая-то старая женщина. Видимо, непременно хотела пробраться поближе к помосту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126