Она и сама уже не представляла своей жизни без плеска волн, бьющихся о борт корабля. И любила это море в любом его виде - хоть лёгкой зыбью, хоть такими вот пологими волнами, хоть ревущими громадами штормовых валов… Галка навскидку могла перечислить человек пятьдесят из своей команды, которые, так же, как и она, не мыслили своей жизни без моря. И первым в списке числился Влад.
"Влад, - думала она, отправившись с визитом вежливости к месье д'Ожерону на его заново отремонтированный "Экюель". - Кем ты был, когда мы попали сюда? Вспомнить страшно. Истерика на истерике, волчья тоска по прежней мажорской жизни. Потом не лучше - начал, не научившись драться как следует, в бой рваться… А кем стал? Нормальным мужиком. Надёжным, сильным, уверенным. И упрямым. За три года повзрослел лет на десять. Будь ты таким ещё там, дома - за тебя любая бы пошла, и ещё спасибо Боженьке говорила за такое счастье, без шуток. Но не я. Ты теперешний тоже не стерпишь жены-командирши…"
Владик уже давно был ей как брат. Но она привыкла быть старшей, несмотря на их реальный возраст - ей двадцать три, ему двадцать семь. А теперь… Теперь не так-то легко оказалось отпустить его в свободное плаванье.
"Наверное, это что-то вроде материнского инстинкта, - Галка уже взбиралась по штормтрапу на борт французского фрегата. - Я, конечно, не психолог, но отсутствие детей всё-таки сказывается… М-да… Хватит. Так ещё, чего доброго, всякие комплексы наружу полезут".
Господин д'Ожерон принял эту даму со всем почтением, полагающимся её нынешнему рангу вице-адмирала. Однако беседа была собственно ни о чём: мелкие детали предстоящего похода и так далее. Ни губернатор Тортуги, ни капитан "Гардарики" пока не заговаривали о главном. Д'Ожерон понимал деликатность вопроса, а Галка не стремилась углублять эту тему. Но решать вопрос так или иначе придётся, потому месье Бертран ловко свернул разговор сперва на обновлённый "Экюель".
– Ремонт обошёлся мне в кругленькую сумму, но корабль того стоит, - произнёс д'Ожерон, прохаживаясь по новенькому настилу квартердека. - Выдержать такой шторм… Впрочем, сейчас я принял меры, чтобы подобное не повторилось. Мной наняты штурман, боцман и два помощника капитана, в числе коих и ваш брат, мадам… Надеюсь, вы его не отзовёте?
– Нет, - ответила Галка, отстранённо глядя куда-то в переплетение такелажа. Ишь ты! Себя с капитанской должности смещать не захотел. - Он желает сделать карьеру на королевском флоте, и я не стану ему в этом мешать.
– О, я думаю, у месье Вальдемара будет не только великолепный шанс себя проявить, но и возможность получить за это достойную награду.
– А я надеюсь, его заслуги не останутся незамеченными, что бы ни случилось, - Галкин ответ был с "двойным дном", и д'Ожерон слегка кивнул, давая понять, что принял сведения к сведению.
– Мадам, всё изменчиво в этом мире, но я уверен, в обозримом будущем никаких неприятных эксцессов не возникнет…
…Галка двинулась на нос по палубному настилу, где кое-где виднелись длинные заплаты свежих досок. С каждым шагом голос Влада, иногда перекрываемый взрывами смеха или какими-то вопросами и восклицаниями, становился всё слышнее и отчётливее. Наконец Галка смогла разобрать отдельные слова.
– …Но разве могли какие-то там сухопутные крысы сломить бравого моряка? Он сидел в подземелье и день, и два, и неделю, и месяц. Глаза его начали привыкать к темноте. Через полгода он запросто мог пересчитать пуговицы на своей куртке. Мрак, неизвестность и одиночество давили на него со всех сторон. Но он не сдавался. Разве мог он, моряк, боровшийся с ураганами и штормами, со штилями, зноем и жаждой - разве мог он сдаться сейчас? Нет! Сухопутным крысам этого никогда не понять! Нет, он думал и вспоминал, он пел все матросские песни, которые знал, и сочинял новые. Он ходил по камере - семь шагов в длину и пять в ширину - и бегал по ней, и прыгал, и отжимался, и подтягивался, чтобы не потерять силу и ловкость. И однажды он…
– Бросился на охранника и задушил его, - подсказал кто-то из толпы, завороженно внимавшей повествованию.
– Нет, - засмеялся Влад, - Он не мог задушить охранника. Это было бы совершенно бесполезно - он всё равно не смог бы выйти за стены замка. Нет, он отодвинул свою койку и начал рыть подземный ход.
– Чем? - немедленно спросили пираты.
– Ложкой, - ответил Влад, наслаждаясь эффектным моментом.
– Ложкой?
– Каменную стену!
– Да как же это?
– Сколько ж ему копать-то придётся!
– Несколько лет, - спокойно ответил Влад, - Но лучше уж выйти на свободу через несколько лет - пусть даже через десять или двадцать - чем не выйти никогда, и внутренне умереть ещё раньше, чем тебя зароют на кладбище или бросят в море с ядром, зашитым в ногах.
– Это верно, - зашумели матросы.
– Наш человек!
– Дельно решил.
– И вот, года через два, когда он уже углубился в стену на несколько футов…
– Ничего себе - стены у них были, - ахнул кто-то.
– Ты еще Бастилию не видел! - ответили ему немедленно.
– Что твоя Бастилия! А Тауэр, думаешь, лучше? - отозвался третий голос.
На них немедленно шикнули. Влад, между тем, продолжал:
– И тогда он из этого прохода услышал скребущие звуки, словно кто-то копал себе выход навстречу ему…
"Это же он "Графа Монте-Кристо" им рассказывает! - ахнула Галка, - Вот паршивец! Да как складно рассказывает-то!"
Голос у Владика был глубокий и чистый, с бархатистыми, обволакивающими обертонами, от одного звука которого - ещё в той, другой жизни - все девчонки млели и таяли. И вот, теперь то драматически повышая интонацию, то затихая почти до шёпота, он рассказывал - конечно по-своему, что-то перевирая и добавляя от себя - историю Эдмона Дантеса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129