– Вот это я обещаю точно. – Я улыбнулась, чувствуя облегчение от того, что она больше не обижается. – И с завтрашнего дня я буду почти всегда носить платья, – ты ведь часто просила меня об этом.
Взгляд моей наставницы был полон обожания, и на мгновение мне показалось, что она сейчас наклонится и поцелует меня перед сном, как когда-то Нонни.
Но она распрямила плечи и пробормотала:
– Пора ложиться, – потом пожелала мне хороших снов и торопливо вышла из комнаты.
Когда все улеглись, я вспомнила слова Бригит о переменах в нашей жизни и поняла, что она права. Завтрашняя поездка будет не просто последними милями долгого путешествия, завтра я впервые встречусь с людьми, которые впредь будут думать обо мне не просто как о человеке, а как о своей королеве.
Независимо от того, хорошо это или плохо, ничего изменить уже невозможно. Я вступала на дорогу, с которой не свернуть, и эта неизбежность непреклонно и зловеще нависла надо мной.
С восходом солнца моя судьба будет решена. Еще можно убежать; тем не менее эта мысль показалась мне ребячеством, и я отбросила ее.
За время поездки моя тоска по свободе незаметно сменилась желанием достойно встретить брошенный вызов. И, хотя я ужасалась масштабам грядущих перемен и не знала, как меня примет народ, мне никуда не хотелось бежать и ничего не хотелось менять.
Я отдалась своей судьбе так уверенно, будто меня уносило течение реки. Шепот Кевина звучал в душе: «Конечно, ты выдержишь… наследница великих королев прошлого, кельтская дочь Регеда… ты выдержишь!»
Я сонно улыбнулась, вспоминая напутствие жрицы. Да, я выйду замуж за Артура, потому что мне уготовано стать его женой… все и вправду было очень просто.
35
САРУМ
Перед рассветом колокола, созывающие монахинь к мессе, нежно зазвонили, и я встала, чтобы пойти с Лавинией и Бригит в часовню. Я никогда прежде не посещала христианской службы, но будущей королеве Британии следовало проявить уважение к разным религиозным верованиям своих подданных.
Служба была непонятной, но приятной, и когда священник предложил помолиться за «девушку, которая приехала с севера, чтобы выйти замуж за нашего короля», я подумала, знает ли он о том, что эта девушка стоит среди женщин с покрытыми головами.
Потом мы в молчании позавтракали в трапезной монастыря и вернулись в мою комнату, где своего часа дожидались простое белое платье и венок из плюща. К восходу солнца я уже сидела верхом на белой кобыле и была готова к отъезду.
Тень приплясывала и гарцевала, и колокольчики на уздечке перезванивались, будто нас благословляли боги, давно забытые и еще неизвестные. Пробежал легкий ветерок, радующий пчел и бабочек, и я подставила лицо его ласковому дуновению.
В последнюю минуту настоятельница монастыря торопливо прошла по мощеному двору и робко поднесла мне большой букет цветов. Цветы, безупречно белые, по форме напоминающие воронку, были незнакомы мне. Настоятельница объяснила, что это лилии, символ богоматери, и они передают мне ее благословение. Я поблагодарила женщину и бережно прижала букет к себе.
Наконец мне стало понятно значение этого дня: встреча севера с югом, язычества и христианства, прошлого и будущего. По контрасту с Самхейном я почувствовала разницу между заботами смертных и неясными очертаниями непреложных божественных истин, как будто исчезла граница, разделяющая два королевства, и все стало возможным, а все противоречия приемлемыми. Когда Бедивер вывел отряд за ворота монастыря, я была одновременно и спокойной, и взволнованной. Казалось немного странным, что я начинаю путь в новую жизнь, увенчанная языческим плющом и с христианским символом чистоты в руках.
Тропинка вдоль реки была тиха и немноголюдна. Запоздалые путники сходили с нее, чтобы дать нам дорогу, почтительно кланяясь или негромко приветствуя нас. Но, когда мы выехали из леса и цель нашего путешествия замаячила на горизонте, у меня захватило дух.
Сарум примостился на краю высокого горного уступа – одинокий белый холм плавно поднимался посреди равнины. У его основания расцвели в ослепительном праздничном блеске шатры и навесы. Флаги реяли на ветру, напоминая птиц на берегу залива Солуэй-Ферт.
Весть о том, что Артур сегодня будет принимать невесту, уже разнеслась по лагерю, и по мере нашего приближения к дороге сбегались люди, а дети карабкались на деревья, чтобы лучше рассмотреть нас. Время от времени попадались знакомые лица наших спутников, и повсюду мелькали флажки кумбрийского войска, словно улыбки старых друзей.
Я спросила Бедивера, почему холм Сарума такой голый: даже издалека было видно, что меловые склоны лишены всякой растительности, которая могла бы смягчить его очертания.
– Не нужно давать врагу возможность за что-нибудь уцепиться, – сказал Бедивер. – Если стоишь на дне рва и смотришь вверх на гладкую поверхность, сразу ясно, что потерпишь поражение еще до начала штурма. Из-за своей недоступности и потому, что здесь пересекается много римских дорог, крепость стала настоящим военным центром. Боюсь, что город на вершине холма весьма грязен и совсем не так красив, как Винчестер. Надеюсь, ты не расстроишься?
– Но мне видны штандарты и флажки на башнях, – возразила я, и он засмеялся.
– Это по случаю свадьбы, госпожа. Люди украсили город, как майский шест, чтобы показать свое гостеприимство.
– Мы должны постараться тоже участвовать в празднике, – подчеркнула я, тронутая таким вниманием.
– Об этом уже позаботились, – ухмыльнулся Бедивер, и стал объяснять, что будут и танцы, и игры, и другие развлечения, а на праздничный пир приглашены все желающие, и большинство гостей уже прибыли:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155