Он снял со стены Эскалибур. Золото и серебро сверкнули потаенным огнем, по-прежнему излучая силу, как в то утро в Харднотте. «Сохрани его», – взмолилась я, становясь на колени, чтобы застегнуть на Артуре пояс с мечом.
Кэй уже стучался в дверь с сообщением, что рыцари Артура собрались на площади. Артур откашлялся и сказал, что мы сейчас придем.
– Мерлин видит большое кровопролитие на реке Аск, – произнес он тихо, рывком поднимая меня на ноги. – А еще он говорит, чтобы ты не беспокоилась: я вернусь домой целым и невредимым, как всегда!
– Хорошо бы, – прошептала я. Шутить больше не хотелось.
Мы молча смотрели друг на друга, пытаясь глазами сказать слова, которые не могли произнести, потом крепко обнялись… бедра, рты, руки, языки и дыхание – все смешалось. На короткий миг в мире не осталось ничего, кроме чувств, наполнявших и опустошавших нас обоих… Но внезапно раздался резкий голос Кэя.
Как будто по сигналу мы отпрянули друг от друга, схватив футляр с картами и седельные сумки, и пошли к двери. Глядя прямо перед собой, мы шли по коридору с единственной мыслью: встретить предстоящую разлуку, по возможности, весело и мужественно.
Новость о приближающемся отъезде быстро распространилась по городу. На площади было шумно и горели костры. Позднее солнце все заливало ярким светом, превращая в мираж и воинов, и горожан. Мы стояли на лестнице, ведущей в зал, и щурились от блеска его лучей.
Люди и лошади толклись вразброд, сбиваясь в небольшие кучки. Рыцари стояли рядом со своими скакунами, а остающиеся нервно суетились вокруг сыновей, отцов и братьев. Воины торопливо подгоняли снаряжение, кто-то обменивался подарками на память и советами не лезть на рожон, кто-то проверял, надежно ли спрятаны под туниками талисманы и амулеты.
Я в страхе наблюдала за прощальной суетой, понимая, что расставание неотвратимо, и впервые полностью осознала смысл этих последних мгновений. Печальные, горькие, прекрасные и благородные, они водоворотом окружали нас, похожие на страстное безмолвное рыдание.
Артур поднялся на лестницу и подозвал к себе Бедивера. Когда толпа стихла, верховный король торжественно вручил ему на хранение печать Британии, громко объявив в присутствии сотен свидетелей, что, если его убьют и у меня родится ребенок, Бедивер будет регентом до тех пор, пока ребенок не вырастет.
Лишенные парадного блеска слова прозвучали просто и трогательно: жизнь и смерть, объединенные в одной фразе. Я стояла онемевшая, усталая и была очень близка к тому, чтобы разрыдаться.
– Госпожа, – раздался знакомый голос. – Госпожа, я хочу попросить вас об одной любезности.
Вперед пробился Агрикола, и я недоуменно взглянула на него, не понимая, о чем меня может просить этот человек, жизнь которого была такой богатой и благоустроенной.
– Я не забыл о твоей просьбе найти для Лавинии кольцо римской работы, – объяснил он. – Мне пришло в голову, что у моей жены было именно такое кольцо. Я хочу отдать его тебе и попросить передать твоей наставнице. Оно не очень дорогое, но, если я не вернусь из этой битвы, мне будет легче умирать с мыслью о том, что оно украшает руку почтенной матроны, а не находится в кошельке какого-нибудь ирландца.
Он бережно положил мне на ладонь золотое кольцо с гагатом и сжал мой кулак, а я не отрывала от него глаз, потрясенная сознанием того, что перед лицом смерти все равны.
– О, господин, – вырвалось у меня, – с тобой не может ничего случиться!
– Ну успокойся, госпожа, – сказал он растерянно. – Конечно, со мной ничего не случится, и я сделаю все от меня зависящее, чтобы верховный король тоже вернулся домой целым и невредимым. Он вождь из редких, и никто из нас не допустит его гибели.
Я надела кольцо на палец и пробормотала слова благодарности владельцу виллы, несказанно обрадованная его ободряющими словами.
Артур повернулся и, увидев Игрейну, подчеркнуто низко поклонился матери и попрощался с ней. Потом огляделся, отыскивая меня, и я подошла к нему.
Он обнял меня за талию, и мы медленно повернулись к стоящим на площади. Артур поднял другую руку, и я сделала то же самое, приветствуя наших подданных, которые только сегодня утром поздравляли нас.
– За победу и мир в Британии! – воскликнул верховный король, и толпа одобрительно заревела.
Раздался цокающий стук копыт, и вперед выбежал грум.
– Дорогу… дорогу для королевского коня! – выкрикнул он, лавируя среди людей.
Конь возбужденно приплясывал и рвался вперед, почти таща грума к подножию лестницы. Его шерсть блестела, как черный металл, а грива и хвост были заплетены для боя. Сбруя блестела на послеполуденном солнце, и люди испуганно расступились, ожидая, пока его хозяин покончит с разговорами и отправится в путь.
Вскоре вокруг нас все смешалось, протрубили военные рога, и мы разняли руки. От низких пронзительных звуков рогов зубра все во мне оборвалось – каждый британец знает, что это призыв к оружию и голос смерти. Артур на глазах у всех молча поднес мою руку к губам, в последний раз быстро сжал мои пальцы, крупным шагом спустился по лестнице и сел в седло. Пришла пора расставаться.
Знамя с драконом заняло свое место, и толпа расступилась, пропуская воинов. Мы с Бедивером бежали рядом с Артуром, хотя я сомневалась, что он заметил нас. Где-то на дальнем побережье высадился враг, его войска были в полной готовности, а последние домашние дела закончены. Теперь Артур жил в ином измерении, устремляясь к встрече с неизвестностью, а те, кто оставались дома, заслуживали внимания не больше, чем водоросли на песке после отлива.
Когда мы приблизились к воротам, толпа стала еще плотнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155