И.В. [его императорское величество] завел
разговор об империях и республиках, - писал английский генерал. - Смолоду
он считал, что на него возложена огромная ответственность, и народы,
которыми он правил, столь многочисленны и настолько отличаются друг от
друга расой и темпераментом, настолько непохожи на западных европейцев,
что без императора им не обойтись. Первая же его поездка на Кавказ,
произведшая на него неизгладимое впечатление, укрепила его в этом мнении.
Соединенные Штаты, указал царь, совсем другая страна, и параллели
между двумя государствами неуместны. Что же касается России, то, благодаря
множеству проблем и сложностей, существующих здесь, воображению, горячему
религиозному чувству, привычкам и обычаям, монархия - для нее насущная
необходимость. Так, по его мнению, будет продолжаться еще долгое время.
Разумеется, некоторая децентрализация власти неизбежна, но решающее слово
должно оставаться за монархом. Полномочия Государственной Думы должны
укрепляться постепенно из-за сложности распространения образования среди
широких масс подданных".
Что касается личной роли самодержца, то, признался Николай II,
отдавая какое-то приказание, он не был уверен в том, что оно будет
выполнено. Зачастую, видя, что какое-то его распоряжение выполнено
недобросовестно, он замечал, обращаясь к британскому атташе: "Видите, что
значит быть самодержцем".
Живя в Ставке, царь любил совершать продолжительные прогулки по
проселочным дорогам, предварительно обследованными казачьими разъездами. В
теплую погоду катался на гребной лодке по Днепру. Иногда приглашал на
лодочные состязания других офицеров. Император любил выигрывать гонки, но
выбирал себе лишь достойных соперников.
В ноябре 1914 года император, покинув Ставку, отправился на Южный
Кавказ, где русские войска сражались с турками.
"Мы едем по живописному краю... с красивыми, высокими горами по одну
сторону и степями - по другую... На каждой станции платформы набиты
народом, особенно детьми; их целые тысячи... Мы катим вдоль берега
Каспийского моря; глаза отдыхают глядеть на голубую даль: она напоминала
мне наше Черное море... Невдалеке горы, чудесно освещенные солнцем..." -
Проезжая по Кубани, государь восхищался ее людьми и их богатыми фруктовыми
садами."Великолепен и богат этот край казаков. Пропасть фруктовых садов.
Они начинают богатеть, а, главное, непостижимо чудовищное множество
крохотных детей-младенцев. Все будущие подданные. Все это преисполняет
меня радости и веры в Божье милосердие; я должен с доверием и спокойствием
ожидать того, что припасено для России", - писал он императрице.
Во время поездок, когда он был лишен возможности размяться, царь
разрешал проблему тем, что занимался на спортивных снарядах, установленных
в вагоне. Он писал, что трапеция оказалась очень практичной и удобной. Он
подтягивался на ней по нескольку раз перед трапезой. По его словам, такой
снаряд - превосходное устройство, удобное для железнодорожных путешествий,
позволяющее полировать кровь и встряхнуть весь организм. Забавное это
зрелище: пока царский поезд мчался мимо запыленных селений и станций,
запруженных любопытствующими верноподданными, царь-батюшка, зацепившись
ногами за перекладину, раскачивался на своей трапеции.
Осенью 1915 года царь привез в Ставку одиннадцатилетнего наследника.
Решение это было необычным - не только из-за юного возраста цесаревича, но
и по причине его гемофилии. Однако решение императора не было
скоропалительным, оно было давно обдуманным и мудрым.
Необходимо было во что бы то ни стало поднять боевой дух русской
армии, понесшей тяжелый урон и отступавшей в продолжении всего лета. Сам
император неоднократно посещал войска, и появление государя, символа
Святой Руси, повсюду вызывало огромный энтузиазм. Царь надеялся, что
появление рядом с ним наследника еще больше поднимет слабеющий боевой дух
солдат.
Главное, император думал о далеком будущем, когда престол займет его
сын. До сих пор воспитание отличалось от того, которое необходимо
наследнику престола. Цесаревич жил в уединенном мирке, населенном, главным
образом, любящими его женщинами.
Привезя сына из душной атмосферы дворца в Ставку, где его окружали
бородатые, пахнущие кожей портупей военные, император рассчитывал
расширить кругозор будущего монарха.
Большого труда стоило императрице отпустить сына с отцом. Ведь всю
жизнь ребенок был у нее на глазах; если же ему порой приходилось
отсутствовать, мать воображала себе невесть что. Во время поездок в Ставку
наследника сопровождали, как обычно, доктора Федоров и Деревенко, учитель
французского языка Жильяр и телохранители Деревенко и Нагорный. Однако
риск был велик, и императрица это хорошо понимала. Во время поездки
ребенок мог споткнуться и упасть в коридоре. Трясясь в моторе по грунтовым
дорогам, передвигаясь в зоне действия германских аэропланов, совершая
длительные переходы, выстаивая по несколько часов во время смотра войск,
он вынужден был переносить такие перегрузки, какие не позволил бы испытать
пациенту-гемофилику ни один врач. В письмах императрицы царю сквозит
тревога за сына: "Позаботься о том, чтобы Маленький Алексей не уставал,
лазая по ступенькам. Он может совершать продолжительные прогулки...
Маленький любит копаться в земле и работать, он такой сильный и забывает,
что ему нужно быть осторожным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227