хозяйка принимала гостей. Возле
подъезда, среди вереницы элегантных экипажей и автомобилей посол заметил
мотор великого князя Бориса Владимировича.
Понедельник, 27 февраля (12 марта), был поворотным днем для
Петрограда. Еще утром царское правительство обладало хотя бы видимостью
власти. Вечером власть перешла к Государственной Думе.
Основной причиной такого крутого поворота явилось предательство
солдат гарнизона. Рабочие уже избегали появляться на Невском, где можно
было получить пулю. И в субботу вечером Юренев, один из руководителей
петроградских большевиков, с хмурым видом заявил, что восстание пошло на
убыль. "Реакция крепит силы, - сообщил он группе лидеров левых партий,
собравшихся в кабинете Керенского. - Недовольство в казармах спадает.
Ясно, что пути рабочих и солдат расходятся. Следует не предаваться пустым
мечтам... о революции, а заниматься систематической пропагандой на заводах
и фабриках в надежде на лучшее будущее".
Юренев ошибался: недовольство солдат не спадало. Солдаты Волынского
полка, не захотели стрелять в мятежников, днем в воскресенье разошлись по
казармам, растерянные и злые. Они всю ночь обсуждали создавшуюся
обстановку. В шесть часов утра унтер-офицер Кирпичников предательски, в
спину, убил начальника учебной команды капитана Лашевича, накануне
наказавшего его. [(За этот "подвиг" военный министр Временного
правительства Гучков наградил убийцу Георгиевским крестом.)] Остальные
офицеры сбежали, и вскоре весь полк под звуки оркестра вышел из казарм и
примкнул к мятежникам. Его примеру последовали такие полки, как
Семеновский, Литовский, Ораниенбаумский пулеметный и, наконец, легендарный
лейб-гвардии Преображенский, старейший и славнейший полк, основанный самим
Петром Первым. Правда, это были запасные батальоны, собранные в бору по
сосенке, однако солдаты их носили мундиры отборных полков русской армии и
шли под овеянной славой знаменами.
Почти во всех районах города утром 12 марта царила гробовая тишина.
Стоявшая у окна британского посольства Мериэль Бьюкенен, дочь посла,
видела "все те же широкие проспекты, те же великолепные дворцы, золоченые
шпили и купола, выплывающие из перламутровой утренней дымки, однако
повсюду... чего-то не доставало. Не было ни верениц повозок, ни набитых
пассажирами ярко-красных трамваев, ни легких санок... Лишь пустынные
улицы, закованная в ледяной панцирь река, да возвышающиеся на
противоположном берегу Невы мрачные картины Петропавловской крепости, над
одним из бастионом которой в последний раз на фоне зимнего неба развевался
императорский штандарт".
Из окна французского посольства Морис Палеолог наблюдал драматическое
зрелище: "В пол-девятого утра {12 марта}, когда я кончил одеваться, я
услышал странный и продолжительный гул, который шел как-будто от
Александровского моста. Смотрю: мост, обычно такой оживленный, пуст. Но
почти тотчас же на том конце, который находился на правом берегу Невы,
показывается беспорядочная толпа с красными знаменами, между тем как с
другой стороны спешит полк солдат. Так и кажется, что сейчас произойдет
столкновение. В действительности, обе массы сливаются в одну. Солдаты
братаются с повстанцами".
Два часа спустя генералу Ноксу стало известно, что "восставшие
солдаты гарнизона высыпали на улицу. Мы приблизились к окну... Вытянув
шеи, мы увидели двух солдат - это было что-то вроде авангарда. Они
вышагивали по середине улицы, направляя винтовки на прохожих, чтобы те
убрались с дороги... За ним следом шла толпа солдатни, занявшая всю улицу
и тротуары. Возглавлял ее низкорослый, но страшно важный студент. Все были
вооружены, у многих к штыкам были привязаны красные флажки... Больше всего
меня поразило то, что все это происходило в полной тишине, словно в
кинематографе".
Чтобы выяснить, в чем дело, спустя несколько минут Палеолог вышел на
улицу. "Испуганные обыватели бегут по всем улицам, - вспоминал он. - На
углу Литейного невообразимый беспорядок. Солдаты в вперемежку с народом
строят баррикаду. Пламя вырывается из здания Окружного суда. С треском
валятся двери арсенала. Вдруг треск пулемета прорезывает воздух; это
регулярные войска только что заняли позицию со стороны Невского проспекта...
Окружной суд представляет из себя лишь огромный костер; арсенал на
Литейном, дом министерства внутренних дел, дом военного губернатора, дом
министра Двора, здание слишком знаменитой "Охранки", около двадцати
полицейских участков объяты пламенем; тюрьмы открыты, и все арестованные
освобождены; Петропавловская крепость осаждена; овладели Зимнем дворцом,
бой идет во всем городе..." В полдень пала Петропавловская крепость со
своей тяжелой артиллерией. На сторону мятежников перешло 25 000 солдат. К
ночи число их выросло до 66 000.
В понедельник утром состоялось последнее заседание кабинета.
Протопопова, присутствовавшего на нем, принудили подать в отставку. Он
вышел из зала, издав мелодраматическое восклицание: "Теперь мне только
застрелиться". Прибыл младший брат императора, великий князь Михаил
Александрович. Выслушав министров, он решил лично обратиться к государю.
Оставив зал заседаний, великий князь связался со Ставкой с целью уговорить
брата немедленно назначить правительство, которое пользовалось бы доверием
народа. Находившейся на другом конце провода генерал-адъютант Алексеев
попросил великого князя подождать, пока он переговорит с императором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227