мол, в голове у Тальвинга лопнул самый большой кровеносный сосуд.
— Да, говорят, что так и было.—Сальме снова улыбнулась недоверчиво.— А я не разношу сплетен. По мне, пусть будет так или этак, все равно.— Она взмахнула рукой и прибавила вполголоса: — Но поди знай, как оно было. Говорят, в Тарту тоже умер один важный человек и похоронили его со всеми почестями, а потом оказалось, что не того хоронили. Кто знает, кого схоронили — босяка какого или бродягу... Настоящий-то пропал, присвоил казенные деньги и задал деру.
— Да-а, да...— удивлялась Элла.— Что только не услышишь! А что, родственники не узнали его?
— Так уж и узнали! Сговорились, все было продумано заранее. Один мужчина, который раньше сидел в конторе за одним столом с ним, сказал, что это не тот человек, но кто его стал слушать, все спешили надгробные речи говорить, так и обошлось.
— Откуда ты все это знаешь? — засомневалась Элла.
— Я-то не знаю, это Усач в лавке говорил... Я не верю, что Тальвинг умер. Такой высокий крепкий мужчина... Кто знает, какие хитрости за всем этим... Неужели он знал наперед, что умрет? Об этом никто наперед не знает. Небось захотел взять себе свободный денек и разыграл комедию... Да мне-то что, меня не касается.
Элла вздохнула.
Из комнаты вбежал Мати и крикнул:
— Бабушка, Кайе написала на пол!
Элла вскочила, взяла тряпку и торопливо вошла в комнату.
Сальме оглядела кухню. На полке стояли в ряд пестрые банки и рядом с ними — электрическая кофемолка, почти такая же, как у снохи в городе. Сальме встала и оглядела ее.
Вернулась Элла и повесила мокрые ползунки сушиться на трубе перед плитой.
Сальме резко отшатнулась, будто ее застали за чем-то
некрасивым, хотя Элла вовсе не обратила внимания на то, что гостья рассматривала кофемолку.
— Тебя тоже пригласили на свадьбу? — спросила Сальме.
— Я останусь дома с детьми. Молодые — те пойдут. Вроде пышная свадьба будет. Из города привезут два оркестра, пива будто бы заварили несколько бидонов.
— Ну да, народ они богатый. Теперь и жену берут за мебель. У продавщицы Ийви и дома полно новой дорогой мебели, а у той, что с почты, ничего нет, кормила и поила его, как быка, теперь у нее много недостачи. Чего доброго, еще посадят за решетку! Вот она какая штука, жизнь-то...
— Что это за разговор?
— Своими глазами видела, как эта девушка стояла у печки с заплаканным лицом, а чужой человек за столом все стучал и стучал на счетах. Отчего бы ему быть таким сердитым, если все гладко. Кто знает, как еще пойдут дела и у этой продавщицы... Муха летит на мед. Мне-то что, пусть хоть всех пересажают. Вот те какая штука..
Сальме посмеивалась, хихикала.
— Слушай у тебя кофейная мельница есть?
— К тебе что, гости придут?
— Какие еще гости. Ко мне никто уже не ходит в гости. Кому нужна бедная старая женщина.
— Сын и сноха ведь бывают.
— Какие же они гости... Зачем мне нужны гости, мне самой надо пить кофе, сноха сказала, что я должна каждый день пить свою норму кофе. Я обежала три лавки, пока достала кофейные зерна. Правда, необжаренные, да где их, лучшие, взять-то. Старый Палу научил, как их жарить...
Сальме достала из сумки кружку с кофейными зернами и показала Элле.
— Гляди, какие хорошие получились,— похвалила она себя.— Как в лавке купленные, разницы почти нет.
— Да, конечно,— сказала Элла, которая, правда, не была таким уж большим знатоком, потому что в их семье пили кофе, только когда приходили гости.
— Теперь надо бы их смолоть, но мельницы нет.
Элла сняла кофемолку со шкафа.
— Вот у нас есть одна. Подарили сыну на день рождения. Но я ею не молола. Сноха сама мелет, когда нужно. Я-то ее не трогаю, тонкая штука, вдруг еще сломается, я буду виноватой...
— А чему в ней ломаться? — воскликнула Сальме решительно и протянула руку к мельнице.
Элла отставила, потянула машинку назад, к себе и осторожно спросила:
— Ты сама-то молола?
— А то как же,— соврала Сальме.— В Таллине каждое утро молола. Кому еще бы и молоть кофе. Сноха научила, я и молола. Подумаешь, тоже искусство, сунешь вилку в гнездо и нажмешь на крышку. Когда перестанешь нажимать, кофемолка и остановится.
— Да, да,— бормотала Элла.— Небось ты знаешь.
— Почему бы мне не знать! — Сальме решительно взяла кофемолку, насыпала в нее зерен и повторила про себя: «Первым делом вилку в гнездо и потом нажать на крышку».
Едва она вставила вилку, как машинка заработала со страшным визгом.
— Господи, я еще не успела нажать, а она уже закружила,— испугалась Сальме и сняла руку с крышки.
Кофемолка должна была бы теперь остановиться, но нет, не остановилась, крышка с нее слетела, и кофейные крошки разлетались по кухне. Машинка визжала и гудела.
К счастью, Элла догадалась выдернуть из гнезда вилку.
— Зачем берешься, если не знаешь! — сердито упрекнула она.
— Упаси боже, это прямо адская машина...
Сальме села на табуретку и испуганно, изумленно смотрела на кофемолку.
Элла взяла из-под стола крышку и стала разглядывать ее.
— Гляди, тут вроде трещина.
— Какая еще трещина, и раньше так было.
— Ты же с такой силой надавила на нее.
— Меня сноха учила, сунь вилку в гнездо и надави на крышку, на крышке есть кнопка, сноха сказала что это включатель.
— Что ты болтаешь, нет на крышке никакой кнопки,— сказала Элла.— Крышку надо просто закрытой держать. Моя сноха говорила, чтобы я не трогала кофемолку, раз не понимаю...
— Чего тут понимать! — смело воскликнула Сальме и снова схватила мельницу.— Кнопка должна быть. Гляди, вот она, сбоку.— С радостью надавила она на кнопку: — Давай заведем снова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22