Упал среди бурелома в Жилинском лесу. Рядом - осина с вывернутыми корнями и ольха. А там, внизу - речка. Сыро. Осень. Сыро. Осень в крови. Уже осень.
И вспомнил комнату номер семь. Его вызвали в компьютерный центр. В комнате девушка с летними голубыми глазами. Там он подумал про небо, очищенное от облаков. Девушка разговаривала по телефону. Обрывки разговора...
В Париж ... когда... в Эмираты...
- Одну минутку, - сказала она в трубку. И к Вите. - Вы ко мне? Как фамилия?
- Тихонов.
- Имя-отчество?
- Виктор Сергеевич. Меня вызывали, - сказал Виктор.
- Виктор Сергеевич Тихонов, Сиреневый бульвар 23, год рождения 1971.
- Совершенно верно, - Виктор улыбнулся. Он еще подумал, что неплохо бы ее куда-нибудь пригласить.
- Вы списаны, - услышал Кошелев.
- Как это понять?
- Сняты с компьютерного учета, - и еще раз повторила. - Списаны.
- Ну я же вот, вы же видите.
- Конечно. Так что из этого?
- Слушай, а ты слышала каскад в стиле ретро? - это она уже говорила по телефону.
- Я же вот, живой, - перебил Виктор.
- Прости, тут списанный пришел, - опять по телефону. И к нему. - Чего вам непонятно, я же русским языком. Могу и по-английски. О вас уже передали по Интернету. Будете всюду в одном качестве, в любой стране. Для таких, как вы, создан фонд помощи списанным.
- Я не понимаю.
Она включила компьютер. Виктор увидел:
Виктор Сергеевич Тихонов, 1971 года рождения, Россия, Москва, Сиреневый бульвар 23. Списан. Убедились?
- Но я же вот.
- Раз вас нет в компьютере, то вами будет заниматься только фонд помощи. Получите там пособие, талоны на пропитание и другие услуги. Компьютерный центр закрыт для вас навсегда.
- Девушка, но ведь это...
- Извините, вы мешаете мне работать.
- Но я же не болен, не умер. Посмотрите на меня.
Виктор услышал механический голос в комнате:
- Уходите, не мешайте работать. Уходите, списанный.
Голос выбил Кошелева из комнаты.
Осенний дождик смыл остатки раздраженной памяти Кошелева.
ПОВЕЗЛО
- Григорий Чернобой?
- Я.
- Если сначала будет сложно, не смущайтесь.
- А в чем дело? Где я?
- Сейчас я вам все объясню.
Тот, кто говорил, был невидим для Чернобоя. Гриша почему-то стал нервничать. Вытащил сигарету. И сразу же появились слова. Сначала на русском: "У нас не курят". Потом на английском: "No smoking".
Гриша увидел старомодную черную карету. Впереди на скамейке сидел человек в черном цилиндре. За каретой молча медленно двигались люди, тоже все в черном.
Смерть, холонуло сердце Гриши. А может, пронесет?
Гриша увидел внизу траву. И он лег.
Карета с черными людьми скрылась. Сплю, что ли, я, подумал Гриша. И услышал:
- Нет. Мы постараемся вам объяснить. Вы - не умрете. Вы - Вечный жид.
- Я жид? Ты что? Вы что? - Гриша вскочил. - Если вы думаете, у меня имя такое - Гриша... - Чернобой напряг память. - А Гришка Распутин, по-вашему, тоже был жид?
- Причем здесь национальность? Вы бессмертны, Григорий Чернобой.
- Как это так?
- Вот так. Вы попали в Интернет. И теперь доступны всему человечеству. Вы не умрете. Если, правда, не проникнет вирус. Надеемся, что это не случится. Надеемся, что вас, человека из толпы, мы сбережем в виртуальной реальности не на один век.
Гриша опять лег на траву.
Лучше бы, конечно, не жид, а хоть грек или татарин, думал Чернобой. И его мысли были слышны всем.
Чтобы свыкнуться, он закричал:
- Гришка Чернобой - Вечный жид! Никогда не умру! Так что, мне повезло или как?
Он опять увидел черную карету и людей в черном. Они шли за каретой, хлопали в ладоши, танцевали, смеялись. Тот, кто сидел впереди, поднял цилиндр, приветствуя бессмертного Гришу Чернобоя.
НЕИЗВЕСТНАЯ
- Касаткин, - раздался женский голос по радиотелефону, - зайдите к шефу.
Леню с утра лихорадило. То ли он простуду подхватил, то ли каких-то бумажек не хватало на столе, но что-то его раздражало и тревожило. В офисе к шефу допускали только заведующего отделом по связи с банками, расплывшегося борова лет сорока пяти. Леня работал с компьютером, факсами, переводил сообщения из разных банков.
"Чего это вдруг меня к шефу?" - подумал тревожно Леня и спросил заведующего:
- Николай Сергеевич, слышали, меня к шефу. Что-нибудь не так?
Маленькие темные глазки-бусинки под белесыми бровями смотрели мимо.
- Это вы сейчас узнаете. У меня к вам претензий нет.
Леня высморкался. Да, с вечера простудился. Его немного трясло.
Секретарша с накладным белокурым шиньоном, с ярко накрашенными губами, проговорила в аппарат:
- Виктор Степанович, к вам Касаткин.
- Пропустите.
Леня осторожно нажал на ручку двери. Шеф с улыбкой встал из-за стола. Он был примерно одного возраста с Леней.
- Вы ведь женаты, Гарик?
Леня смотрел на хорошо сложенного молодого человека в прекрасно сшитом костюме, в белоснежной рубашке с голубым галстуком.
- Гарик! Ты что, меня не слышишь?
Леня уже знал, что шеф всех сотрудников, в том числе и Николая Сергеевича, называет одним именем - Гарик.
- "Гости съезжались на дачу" - откуда это?
Вопрос шефа поразил Касаткина. Леня смотрел на скуластое улыбающееся лицо.
- Это, наверное... - начал Леня.
- Неужели не помнишь? - перебил шеф. - Эта фраза просто выбита на мраморе. Не встречал? Кстати, этого же автора: "Все в ней гармония, все диво, все выше мира и страстей".
- Может, Пушкин?
- Угадал, Гарик. Думаю, что просто угадал. А такая строчка - "Белеет парус одинокий" - это ведь тоже у Александра Сергеевича?
- Нет, Лермонтов,- радостно и широко распахнулся Касаткин.
- А ты не ошибся, Гарик?
- Нет, совершенно точно.
- В школе выучил,- глаза шефа и смеялись и смотрели мимо.- Скажи, ты давно женат? Не возражаешь, если я тебя на ты? ... А, Гарик?
- Полтора года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66