ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Об этом и мой рассказ.
В лето 1960 года ехал я автобусом. Ехал к озерам на северо-восток Литвы, ближе к Белоруссии. Задремал. И вдруг слышу: "Что ж ты сгорилась, милая?" Открыл глаза. Передо мной на скамейке две женщины в старинных русских одеждах, длинные платья, черные платки на голове. Слово-то какое "сгорилась". Тут и слеза слышна, и "сгорбилась", и "как я тебя жалею". Всё только в одном слове. Такой глубины и чистоты русскую речь не ожидал услышать здесь, в Литве.
Я познакомился с женщинами. Мы сошли на остановке, и дальше - пешком, по лесной дороге. Вышли к русской деревне. Вечерело. Пригласили меня в избу.
- Давно вы тут поселились? - спросил я у хозяина, мужика с окладистой черной бородой. Одна из женщин была его женой.
- А мы шпаки-скворцы, не слыхал?
- Что за такие шпаки? - спросил я.
- Старой мы веры. Каких веков, не знаем, но подались наши сюда из срединной России в давние времена. На телегах, с детьми - все с места снялись. Ночевали в дуплах деревьев, как скворцы... Вот, милый человек, почему мы и прозваны шпаками. Сюда нас вынесло. А леса тут были темные. Срубили дома, обжились.
- Ты заезжему расскажи не старое, - вмешалась жена, - а как в последнюю войну злодеи злодействовали. Изничтожили нашу деревню, почитай что напусто.
В избу заходили люди: чужой, свежий человек явился.
И стали меня водить из одной избы в другую, какие тут еще сохранились. Рассказывали. Услышал я тогда и про немцев, и про "шавулистов" - так называли шпаки литовских, да и русских полицаев.
Стемнело. Просто ночь. Лиц уже не различить. А люди все говорили. Уж и не мне - себе, освобождая душу, выплакивая свое горе.
* * *
...Изба Васты Трубкиной. В избе по лавкам сидят люди. Мужики бородаты, в темных рубахах с длинными рукавами.
Васта Трубкина. Один ворожбей приходил. Будете жить, говорит, да не в этом доме.
Рогатая рожа приплюснулась к окну, пропела. На зеленом на лужочке заяц волка пожирал. Васта, тебе к НЕМУ идти.
Васта Трубкина. Мне один ворожбей и сказал - подходит к печи с чугуном: "Ты, Васта, крестивши ребенка, еще попробуешь родить". И правда, мы с Минкой и матерью... тогда молодая, глупая была... крестивши когда ребенка, приходим мы с ём, давай вужинать. А я чувствую - не могу встать. Я говорю матке: тяни мои ноги на землю - ну, лезет ребенок вон. А матка мне: кричи гвалту, кричи. Да схватила медную икону - и с молитвой. А я приплыла к кровате - чувствую, не могу. Согнулась. Говорю матке: мой мне ноги. Она ноги мне мыть - и уж не помню - с тазом. И опять ко мне. А у меня медью все - так порыгала, порыгала... А другой ворожбей говорит: "Одна ты останешься".
Григорий Шевайтийский, поднявшись с лавки. Меня-то как пороли - ой! Зубров бил. Вот Семен Ребятников скажет. Скажи, Семен Моисеевич.
Семен Ребятников. Верно. Зубров бил. Остальные поют песни, ладошками кляцкают. Рубаху на ем порвали, предательки.
Рогатая рожа прилипла к окну, кричит. Боров, боров, боровей, нарожал мешок детей. Куда девати, куда распихати... Васта, купи ребеночка, купи боровеночка. Рожа исчезает.
Васта. Пошла в баню - ой, умри, горе, - не приду домой. Это я все про мужа и ребят - как вспомню...
Григорий Шевайтийский, обращаясь к Семену Ребятникову. Ты скажи, скажи, как меня секли, как издевалися.
Семен Ребятников. Да чего... Входит жена Григория Шевайтийского. Вот ты у нее. Показывает на жену Григория Шевайтийского. Пускай она расскажет...
Григорий Шевайтийский. Расскажи, Нюра! Расскажи, как меня полосовали...
Нюра Шевайтийская. У нас теленочек заболел. И встал слабо и не пил...
Григорий Шевайтийский. Не об теленке сейчас. Слышь, обо мне. Как меня пластали. Входит Федосей Авдеенок.
Григорий Шевайтийский, радостно. Вот и его тоже. Верно, Федосей?
Федосей Авдеенок. Чего?
Григорий Шевайтийский. Расскажи, Федосей, как нас резиной охаживали.
Федосей Авдеенок. Лошадей пораскрепляли. Одна на три двора.
Нюра Шевайтийская. А с кем же нас? К кому нас определили?
Федосей Авдеенок. С Гурьяном Елькиным и Варфоломеем Кирилловым.
Васта Трубкина. А когда лошадей будут давать?
Федосей Авдеенок. Кто же знает? Инспектор оттуда пришоци. Мне обратно сотку срезал.
Нюра Шевайтийская. Да, уж это правда. Язык другой раз и втиснешь.
Григорий Шевайтийский. Все вы не про дело. Не про дело! Расскажите, как меня на порог валили, как рубаху закатывали.
Нюра Шевайтийская. Тебя тогда выкликают. А мы в дому, с дочерью. А когда тебя на подводу сажали - так мы выбегли. И я кричу: Люська, голоси, кричи, Люська, гвалту, отца твоего повезли. Отца забирают.
Григорий Шевайтийский. А я как с подводы ластану, а меня схвативши да стоячего еще ожгли. А рядом слышу - ду-ду-ду - расстреливают.
Свинячий крик. Все слушают.
Федосей Авдеенок. Суков Михаил парсюка зарезал. Повезет сдавать.
Входит Иван Авдеенок, брат Федосея. Молча садится на корточки рядом с Федосеем.
Григорий Шевайтийский. Иван! Ты же недалеко стоял.
Иван Авдеенок. Чего стоял?
Григорий Шевайтийский. Стоял. Я же видел. Чего?.. Когда нас с братом твоим Федосеем клеймовали, а?
Иван Авдеенок. Ну, как раз меня, брата и отца из дома вычистили. И отца к старикам повели, которых на расстрел. Закопали отца, а потом задерновали так мы чуть нашли. И хоронить не дают - чтоб ни писку, ни визгу, значит.
Нюра Шевайтийская. Я рано проснулась - чуть светало. Пошла к корове, гляжу, катят - одна фурманка, другая фурманка - а рядом с автоматами... Ну, думаю, - ой-ёй-ёй!
Заходит Лысов Еремей, двоюродный брат Ребятникова.
Еремей Лысов. Ну чего? Не объявляли?
Семен Ребятников. Еще рано. Сколько время? - Подходит к репродуктору, глядит на черную тарелку радио. - Давно включен, а молчит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики