Теперь события разворачивались очень быстро, и я вдруг осознал, что не хочу так спокойно расставаться со шхуной и с разбойничьей командой даже на время: слишком много мы пережили вместе. Я окликнул их:
– Эй, Те Киоре! Ну как шхуна?
Его круглое, как тыква, лицо расплылось в улыбке.
– Так и чешет, Стив! Никакой течи, даже комар ногу не замочит!
Батанг Сен поднял голову и помахал рукой.
– Selamat berjalan, tuan! Доброго пути, господин! (индонез. )

Шикарная увеселительная прогулка! Сногсшибательный праздник! Много лет так не бегали. Скоро встретимся, правда?
– Да, – ответил я слабым голосом. – Сногсшибательно! Только будьте осторожны!
Батанг Сен засмеялся.
– Это не проблема! Проблема в том, что будет с вами. Ну, пока, tuan! Всего доброго! Попутного ветра!
– Верно! – засмеялся Те Киоре. – Значит, на следующей неделе увидимся на Бали. И, как договорено, повесели меня всласть, э? Да захвати пива! – Он послал Джеки воздушный поцелуй.
– Идет! – прокричал я в ответ. – Осталось только одно…
Те Киоре посмотрел на сверток, который я держал в руках.
– Это нам? Ладно, бросай!
– Он тяжелее, чем кажется!
Те Киоре напряг мышцы и засмеялся.
– Смотри, в голову попаду! – предупредил я и швырнул сверток.
Поймать-то он его поймал, презрительно выставив вперед одну руку, но тотчас опрокинулся навзничь.
Сверток лопнул, и на палубу с глухим звоном дождем посыпались маленькие блестящие кружочки и покатились во все стороны. Причин пугаться не было. У этой шайки пиратов уже давно выработался условный рефлекс на такое – ни одна монета не укатилась дальше трех футов. Матросы завопили, загоготали и пустились в пляс по палубе, распевая древние родовые песни, а может быть, и песни охотников за головами. Пока Те Киоре сидел, не сводя глаз с кучки монет, Батанг Сен сбежал с мостика на палубу со скоростью в несколько узлов.
– Здесь хватит на две таких шхуны, – ошеломленно проговорил он.
– Заплачено по счету, – ответил я, смеясь. – Последует ещё и премия, ведь вы, чертова стая акул, её заслужили! Ну, до Бали!
Ликующие крики стали ещё громче. Усиленный мегафоном, раздался голос Ферриса:
– Вы закончили свои дела, джентльмены? Прекрасно. Мистер Джип? Будьте любезны, просигнальте, что мы готовы к буксировке.
Паровой свисток дважды оглушительно просвистел, ему ответил дружный вопль.
– Не встанете ли за штурвал, мистер Джип, чтобы вывести нас из лагуны? Малый вперед, пожалуйста! Очень хорошо!
Я, правда, ничего хорошего вокруг не видел. Проход между рифами казался достаточно широким, но за рифами море не было спокойно. Приближающиеся волны взбивались в густую пену вокруг нашего носа. Однако руки Джипа со спокойной уверенностью перекладывали руль, а за кормой, у нас в кильватере, покачивалась шхуна, и я видел, как там, почти в той же позе, что и Джип, стоял Батанг Сен, за ним возвышалась фигура Те Киоре, а вдоль бортов выстроились матросы с шестами в руках, готовые оттолкнуться от появляющихся на пути рифов. И всё равно было несколько моментов, когда сердце замирало от страха. При встречном ветре и неработающей паровой машине шхуна одна не одолела бы этот проход. Но, как бы то ни было, через несколько минут, показавшихся целой вечностью, мы оказались в бурлящем, покрытом бурунами открытом океане. Ветер стал усиливаться, за нами, словно занавес, сгустился туман и скрыл от нас гору, похожую на мертвую голову, и все, что её окружало. Гром прибоя остался за кормой и быстро замер, как-то противоестественно быстро. А меня разбирало страшное неудовлетворенное любопытство – что же ещё прячется за пределами этого острова? Какие ещё рифы и мели, созданные человеческим воображением, таятся в бездонных просторах Спирали?
Вскоре туман стал рассеиваться, и перед нами вверху и внизу засияла синева Тихого океана. Капитан Феррис обратил свой длинный нос к ветру и осторожно принюхался.
– Мистер Джип, если можно, просигнальте, что мы готовы отдать буксировочный трос.
Раздались гудки, встреченные восторженными возгласами со шхуны; когда трос ослаб, матросы ринулись на мачты, и вскоре, словно цветы, над нами распустились паруса. Даже с поврежденным такелажем шхуна была красива, как сшитый из лоскутов цветок, у которого, словно белый лепесток, сиял на фоне пожелтевших старых парусов новый. Капитан Феррис поднес ко рту переговорную трубу.
– Поднять вымпел! Канонирам готовиться к салюту. По моей команде – огонь!
Темный узел взвился на флагштоке на корме «Сапфира» и распустился красным вымпелом. По очереди прогремели пять восемнадцатифунтовых пушек, стоявших вдоль правого борта, корабль накренился. Допотопные пушки шхуны выпустили клубы дыма в ответ, а обе команды хриплыми голосами приветствовали друг друга. Теперь, когда её руль ожил, шхуна неслась свободная, избавившаяся от преследования и от всех сложностей, в которые я её вверг. Словно конь без узды, она перескочила через нашу кильватерную струю, повернула на восток и устремилась к безопасным портам Явы. Мы с Джеки следили, как она удаляется, и молчали, глядя на гребень паруса, который постепенно уменьшался и, став размером с акулий плавник, исчез за горизонтом.
Шхуна свою работу сделала, что же предстоит нам?
«Сапфир» был быстроходным кораблем. Джип говорил, что это самый быстрый корабль из бороздящих здешние моря, и поверить в это было легко. Корабль шел с предельной скоростью, возможной здесь, где ни один вид промышленности не мог долго продержаться, а вся технология была кустарной и осуществлялась руками одаренных ремесленников. Для кораблей не было готовых запасных частей, не было станков, чтобы их изготовить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137