— Не будем говорить об этом, — сказала она. — В ближайшем будущем я предприму нечто, чему вы поразитесь.
— Что же вы обнаружили там, в Нью-Джерси? — спросил Смис.
— После маминой... смерти, — сказала она с расстановкой,—и после отъезда отца в Европу все дела остались на попечении адвоката отца по» имени Крэмб: Он уплачивал все касающиеся меня издержки и расходы по содержанию дома; кроме того, я ежемесячно получала от него лично для себя известную сумму денег, как только достигла возраста, дающего мне на это право. Вообще, Крэмб почти всегда действовал на правах поверенного отца. И вот однажды, когда м-р Валентайн был в Европе, престарелый судья неожиданно умер и все его дела перешли в чужие .руки. Первым'действием его преемников было — переслать мне маленькую черную шкатулку, отданную отцом на сохранение м-ру Крэмбу. Мне даже думается, что перед самой смертью Крэмб вовсе не действовал по доверию отца, так как деньги обычно поступали ко мне через Фермерский Банк; затем, мне кажется, новый поверенный, очевидно, недовольный загромождением своей конторы всякими ненужными старыми шкатулками и ящиками, счел самым целесообразным вернуть их прежним владельцам. Таким образом, все вещи отца достались мне. О том, что делать с ними, я не имела ни малейшего понятия. Тогда мисс Тэмпль, моя гувернантка, предложила
послать шкатулку отца в Европу, заказной посылкой. Понятно, посылать увесистый ящик не было никакого смысла. Поэтому я всячески пыталась подыскать какой-нибудь ключ, подходящий к замку ящика, и, в конце концов, мне посчастливилось найти его. Шкатулка оказалась битком набитой всякими бумагами, аккуратно свя-
занными в пачки. Только несколько фотографий да отдельных документов лежали особо. Вынув все бумаги из шкатулки, я стала вкладывать их в большой конверт, адресованный на имя отца, л вот тогда-то,. бегло пересматривая бумаги, лежавшие разрозненно, я впервые наткнулась на то, что окончательно убедило меня переехать в Европу. Отец уже не раз просил меня это сделать, но мне всегда казалось, 'будто он не придавал этому вопросу особенного значения.
— Как давно это было? — сдержанно спросил Смис.
— Года два тому назад, — ответила Стефания.
— Итак, вы перебрались в Европу? Она утвердительно кивнула головой.
— С ведома вашего отца?
— Да, — безучастно ответила девушка, — он был согласен с этим. Пожалуй, он был даже очень доволен.
Смис с минуту молчал, погруженный в свои мысли.
— Это многое объясняет,—сказал он затем. — Скажите, как вы, в общем, проводите время?—спросил он небрежно, немного погодя.
— Да я ведь занимаюсь лепкой восковых фигур. Разве отец не говорил вам об этом?
Такого ответа он никак не ожидал.
— Лепкой?
Она подтвердила еще раз.
— Хотите, я покажу вам, — сказала она и провела его из гостиной через большой зал в небольшую комнатку в задней половине дома.
Это была настоящая мастерская, с длинным дощатым столом, несколькими стульями и большим шкафом.
Взглянув на стоящие на столе прелестные маленькие статуэтки, одни — начатые, другие — законченные, Смис не мог не выразить своего восхищения.
— Да ведь вы настоящая художница, мисс Стефания, то есть мисс Валентай'н!— поспешил он поправиться.
— Можете называть меня просто мисс Стефанией, — ответила она, слегка улыбнувшись. — Так по-вашему, я художница, вот как?
— Конечно, я не знаток в искусстве,— начал было Смис.
— Однако вы все-таки .и не совсем профан?— сказала она сухо. — Вот вы и разочаровали меня, м-р Смис. Я полагала, такой артист по характеру, как вы, даст более оригинальный отзыв.
Фигурки были, действительно, замечательные. Одна пастушка во французском стиле, в подлинном смысле слова, превосходила все, что Смйсу когда-либо довелось видеть.
— А раскрашиваете вы их сами?
Она кивнула головой и окинула комнату быстрым, несколько озабоченным взглядом. Посмотрев в том же направлении, Смис увидел у стены шкаф, но еще прежде, нежели ему удалось обнаружить причину ее беспокойства, она стремительно кинулась к шкафу, захлопнула его дверцу, заперла на ключ и, пряча ключ в карман,.повернула к нему свое раскрасневшееся личико.
— Фамильная тайна? — опросил Смис.
Она взглянула на него с подозрением.
— Именно так, — повторила она строго. — А теперь вернемся в гостиную и допьем наш чай.
Она казалась чем-то озабоченной, и Смис ломал себе голову, недоумевая, что бы могло таиться, в этом таин-. ственном шкафу. И еще —отчего она так повеселела, когда он сказал ей, что он следил за м-ром Россом? Странная она девушка. Он не понимал ее, а все, чего он не мог понять, его бесило.
— Да-да, семейная тайна, — вдруг неожиданно -произнесла она после продолжительного молчания. — Увы, м-р Смис, в этой семье много всяких тайн.
— В каких семьях их нет?— ответил Смис.
— Но мы, — она произнесла это слово с особым ударением, — мы, Борджиа, превосходим все прочие семьи в данном смысле, м-р Смис!
— Борджиа? — переспросил Смис вполголоса. — Что вы хотите этим сказать?
— Да разве вы не знали? Разумеется, знали! — шутливо возразила она. Прежний, несколько капризный тон снова послышался в ее голосе. — Неужели вы никогда не слыхали о знаменитом роде Борджиа? Вы теперь догадываетесь,
почему отец не окрестил меня Дукрецией?
— Полагаю, да, —ответил Смис. — О да, мне кажется, и могу объяснить это! — И он глубокомысленно кивнул головой.
— Как же вы это объясните? — спросила она. — Мое объяснение —загадочная шкатулка, найденная вами в вашем городке в Джерси, — сказал Смис, — сама шкатулка и ее содержимое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31