Мы не любим, когда на нашей улице появляется полиция.
- В этом я вам вполне сочувствую, - сказал мужчина, расправляя
пальто. - Я сам не очень ее люблю. - Помолчав, он добавил шокированно: - Я
надеюсь, эта женщина не утверждает, что я...
- Именно это она утверждает, - сказал один из торговцев за ним. - И
если у тебя нет причин бояться, удели нам немного твоего времени.
- Конечно. Но я не понимаю, почему... - Иноземец поглядел на них,
потом пожал плечами: - Ну, хорошо, давайте покончим с этой глупостью.
- Значит, решено, - сказал торговец с пистолетом.
- Хорошо. И спасибо, что не направляете на меня ваше оружие. Вам оно
не нужно, вас ведь много.
Торговец поколебался и отвел пистолет. Но не убрал его.
Матушка Мастиф некоторое время смотрела на него, потом выжидательно
взглянула на Флинкса.
- Ну? Ты видел, куда он дел эти кольца?
Флинкс неотрывно смотрел на лысого, его зеленые глаза не мигали.
- Нет, мама. Но он их взял. Я в этом уверен.
- Ну, хорошо. - Ее внимание снова перешло на чужеземца. - Сэр, прошу
вас согласиться на обыск.
- Это оскорбительно, - заявил тот. - Я пожалуюсь в свою туристическую
компанию.
- Простите, - ответила она, - но если вам нечего скрывать, мы хотим
все же убедиться.
- Ну хорошо. Только побыстрее, и покончим с этим. Мне нужно и в
другие места. Я в отпуске, знаете ли.
Не очень уверенно двое из откликнувшихся на свисток матушки Мастиф
начали обыскивать посетителя. Они действовали быстро и уверенно, видно
было, что такое занятие им не впервой. Обыскали все: от подкладки пальто
до каблуков. Закончив, они беспомощно взглянули на матушку Мастиф и
покачали головами.
- У него ничего нет, - заверили они. - Ничего.
- А что пропало, матушка? - осторожно спросила Алджин.
- Кольца убийства, - ответила она. - Единственные четыре кольца
убийства в моем запасе. Я многие годы собирала их и теперь не смогу
заменить. Обыщите его снова, - кивнула она в сторону лысого. - Они
небольшие, и их легко спрятать.
Он послушались, обратив на этот раз особое внимание на толстую
металлическую пряжку пояса. В ней оказалось потайное отделение, в котором
находилась кредитная карточка и кое-что еще. Но колец не было.
Когда второй обыск тоже окончился безрезультатно, матушка Мастиф
строго взглянула на своего подопечного.
- Ну, Флинкс, что скажешь теперь?
- Он взял их, взял, - настаивал мальчик, чуть не плача. - Я знаю, что
он взял. - Он продолжал пристально смотреть на лысого. Неожиданно глаза
Флинкса широко распахнулись. - Он проглотил их.
- Проглотил... минутку, - начал посетитель. - Это уже переходит
всякие рамки. Я должен терять время из-за обвинений мальчишки? - Он указал
пальцем на Флинкса, который не отводил пристального взгляда холодных
зеленых глаз.
- Он их взял, - повторил мальчик, - и проглотил.
- Ты видел, как я беру кольца? - спросил лысый.
- Нет, - признался Флинкс, - не видел. Но вы их взяли. Я знаю это.
Они у вас внутри.
- Очаровательно. И такое приходится испытывать на этих
планетах-трущобах, - саркастически сказал посетитель. - Но мне уже не
забавно. Я должен идти. Мой тур отводит только два дня на этот
замечательный город, и я не хочу больше тратить время, изучая очень
странные местные обычаи. По своей доброте я не стану вызывать жандармов и
просить арестовать вас. В сторону, пожалуйста. - Он раздвинул неуверенно
смотревших на него торговцев и вышел под дождь.
Матушка Мастиф смотрела ему в спину. Ее друзья выжидательно и
беспомощно смотрели на нее. Она снова взглянула на мальчика. Флинкс
перестал плакать. Голос его звучал спокойно и неэмоционально:
- Он взял их, мама, и прямо сейчас уходит с ними.
Она не смогла бы объяснить, что заставило ее спокойно сказать Алджин:
- Позови жандармов.
Лысый услышал это, остановился и повернулся под ставшим не очень
сильным дождем.
- Послушай, старуха, если ты думаешь, что я собираюсь ждать...
- Алджин, - сказала матушка Мастиф, - Генет. - Те переглянулись и
отправились под дождь за лысым: если кого-то и накажут за ложное
обвинение, то не их, а матушку Мастиф.
- Простите, сэр, - сказал кондитер Генет, как бы случайно махнув
пистолетом, - но нам придется попросить вас подождать, пока придут
представители власти.
- А потом что? Они потащат свободного гражданина в магистрат из-за
обвинений ребенка?
- Достаточно будет простого просвечивания, - сказала матушка Мастиф,
когда трое вернулись в магазин. - Вы ведь не станете возражать против
этого?
- Конечно, возражаю! - ответил посетитель. - У них нет ни причины, ни
права...
- Эй, а вы что-то слишком много спорите, если вам так уж нечего
опасаться, - заметила мануфактурщица Алджин. Ей было сорок два года, и она
выдержала четыре замужества. И очень хорошо научилась чувствовать ложь.
Неожиданно она потеряла уверенность в невиновности посетителя. - Конечно,
если вы поймете, что допустили ошибку, поймете, что мы, странные туземцы,
не такие уж простаки, какими вы нас считали, если вы хотите избежать
неприятностей просвечивания, а тем более официального внимания, уверяю
вас: мы вас простим, если вы просто вернете матушке Мастиф, что взяли у
нее.
- Я ничего не... - начал лысый.
- Тюрьмы в Дралларе очень-очень неудобные, - резко продолжала Алджин.
- Наше правительство неохотно тратит деньги на общественные нужды. И
особенно скупится, когда речь заходит о нарушителях законов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76