.. Или же так и не заходил больше в гостиницу с того самого злосчастного воскресного вечера?Поднявшись наверх, я тут же исключил это последнее предположение. Я определенно заходил в свой номер в понедельник или вторник — об этом говорила пустая бутылка «Дж. У.», а на бюро стояла тоже наполовину опорожненная кварта «Джим Бима». Судя по этикетке, купил я ее в магазине на Восьмой авеню.«Вот тебе и первое испытание! — подумал я. — Или ты устоишь, или нет».Я вылил оставшееся виски в раковину, прополоскал обе бутылки и бросил их в мусорное ведро.Почта не представляла собой ничего интересного. Я просмотрел записки. В понедельник утром звонила Анита. Какой-то Джим Фабер звонил во вторник вечером и оставил свой телефон. И еще Чанс. Он звонил дважды — вчера вечером и сегодня утром.Я долго стоял под душем, потом тщательно и не спеша побрился и переоделся во все чистое. Выбросил носки, рубашку и нижнее белье, в котором пришел из больницы, а костюм оставил. Возможно, в химчистке его сумеют привести в порядок. Потом снова просмотрел записки.Моя бывшая жена Анита... Чанс, сутенер, который убил Ким Даккинен. И еще некий неизвестный Фабер. Я не знал никакого Фабера. Разве что это был какой-нибудь пьяница, с которым я успел подружиться во время своих похождений?И я выбросил записку с его номером. А потом раздумывал, стоит ли спускаться вниз и можно ли будет воспользоваться телефоном гостиничного администратора? Если бы не вылил виски, то сейчас уже наверняка бы выпил. Но пить было нечего, а потому я спустился и позвонил Аните из автомата в вестибюле.Странный получился разговор. Оба мы были вежливы и осторожны в выражениях и все кружили вокруг да около, словно боксеры в ответственной встрече, не желающие раскрываться раньше времени. Потом она спросила, зачем, собственно, я звоню.— Просто в ответ на твой звонок, — сказал я. — Извини, что с запозданием...— В ответ на мой звонок?— Мне оставили записку, что ты звонила в понедельник.Какое-то время она молчала. Затем сказала:— Мэтт, мы же говорили с тобой в понедельник, поздно вечером. Ты мне перезвонил. Или не помнишь?Меня передернуло. Ощущение было такое, словно кто-то скреб куском мела по доске.— Конечно, помню! — ответил я. — Но как эта записка снова оказалась в моем ящике? Непонятно. Я подумал, ты звонила второй раз.— Нет.— Наверное, я просто выронил эту записку, а какой-то ретивый идиот подобрал и снова положил в мой ящик! И ее опять передали мне, вот я и подумал, что ты еще раз звонила.— Наверное, так оно и было.— Ясное дело! — приободрился я. — Послушай, Анита, я тогда перед нашим разговором пропустил пару рюмашек и как-то смутно помню, о чем мы там болтали. Может, напомнишь?Оказалось, что беседовали мы о скобках для зубов Микки. Я посоветовал ей проконсультироваться еще с одним врачом. Нет, это я помню, уверил я ее. А дальше? Оказывается, я обещал прислать еще денег, более солидную сумму, чем выслал последний раз. Так что со скобками для ребенка проблем не будет. Я сказал, что и это прекрасно помню, в ответ на что Анита заметила, что на том наш разговор, собственно, и закончился. Если не считать, конечно, что я говорил еще и с мальчиками. «Ах, ну да, конечно! — сказал я. — Прекрасно помню свой разговор с мальчиками. И это все? Ну, значит, мне не стоит так уж жаловаться на память, верно?»Я повесил трубку. Меня лихорадило. Какое-то время сидел в будке, пытаясь все же вспомнить беседу, которую она только что описала. Бесполезно... Сплошной черный провал — с того самого момента, как я в воскресенье вечером выпил эту проклятую третью рюмку. И до момента, пока не очнулся в больнице. Полный провал...Я разорвал записку пополам, сложил кусочки, снова разорвал и сунул обрывки в карман. Взглянул на вторую записку. Номер телефона Чанса, тот самый, для связи. Но вместо этого я позвонил в Мидтаун-Норт.Деркина на месте не оказалось, но они дали мне номер его домашнего телефона.Голос его звучал сонно:— Погодите секунду, возьму сигарету... — сказал он. После паузы заговорил снова, и на этот раз голос звучал уже нормально. — Смотрел телевизор и задремал, — сказал он. — Ну, что слышно нового, Скаддер?— Этот сутенер пытался меня поймать.— В каком смысле поймать?— Он мне звонил. И оставил свой номер. Связной. Так что, наверное, он в городе, и если вы хотите его задержать...— Зачем? Нам он ни к чему.Я вдруг ужаснулся: очевидно, я, будучи в отключке, успел поговорить и с Деркином, один из нас звонил другому, и вот теперь я этого не помнил. Но он продолжал говорить как ни в чем не бывало, и я успокоился.— Он побывал у нас в участке. И мы заставили его попотеть, — объяснил он. — Причем у нас был выписан ордер на его задержание, но он явился сам. Со своим скользким, как угорь, адвокатом. Да и сам он не прост, ох как не прост!— И вы его отпустили?— Но у нас не было никаких оснований его задерживать, черт бы побрал этого сукина сына! У него оказалось железное алиби как на несколько часов до предполагаемого времени убийства, так и на часов шесть — восемь спустя. Алиби, как видите, сомнений не вызывает, так что тут можно было поделать? Дежурный, регистрировавший Джоунса в «Гэлакси», не в состоянии его описать. Этот болван не помнит даже, черный он был или белый. Хотя склоняется к мнению, что все же белый. И как тут быть? Можно подавать такие данные окружному прокурору?— Но Чанс мог попросить кого-то снять для него этот номер. Попробуй уследи в больших отелях, кто там входит и выходит.— Вы правы. Конечно, он мог снять комнату для киллера. А мог и сам убить ее.— Так вы полагаете, он убийца?— Я ничего не полагаю. Просто пока мы не можем предъявить обвинение этому сукиному сыну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102