..— Он оканчивал колледж?— Ну, знаете, диплома он не показывал!— Да, но ведь говорил же он с вами! Или с ней. Как говорил? Как выпускник колледжа или на уличном жаргоне?— Да нет, вроде бы не на уличном... Это был джентльмен, человек образованный.— Женатый?— Ну, во всяком случае, не на ней.— И все-таки женатый?— Они все, как правило, женаты. Когда вы холостяк, вам ни к чему покупать норку подруге. Возможно, он и жене своей купил норку, чтобы была довольна.— Обручальное кольцо на нем было?— Кольца не помню. — Он дотронулся до золотого ободка на безымянном пальце левой руки. — Может, и было, а может, и нет. Не припомню.Он вообще мало что помнил, а сведения, полученные от него, были весьма сомнительны. Они могли возникнуть и из подсознательного желания угодить мне, дать именно те ответы, которых я, по его мнению, ожидал. Я мог бы продолжить наш диалог, спросить, к примеру: «Ладно, вы не помните, какие именно были на нем ботинки, но какого типа обувь должен носить такой человек? Ботинки из нубука? Дешевые мокасины? Испанские фирменные туфли? Адидасы? Что?» Но я не стал этого делать. Просто поблагодарил его и вышел. * * * На первом этаже этого здания находилось кафе — длинная стойка с табуретами и раздаточным окошком. Я взял чашку кофе, пристроился на табурете и стал подводить итоги. Итак, чем же я располагаю?У Ким был любовник. Это несомненно. Мужчина, купивший ей манто и рассчитавшийся сотенными купюрами. И не оставивший своих инициалов на чеке.Мог ли этот тип иметь мачете? Он ведь бухгалтер, не так ли? И ему куда сподручней действовать авторучкой марки «Пилот» с острющим наконечником — смертельное оружие в руках самурая. Чик-чик, вот тебе, сука, вот!Кофе был довольно скверным. Однако я все же заказал вторую чашку. Сидел, сцепив пальцы, и разглядывал свои руки. Сцепленные пальцы, каждый на своем месте, все сошлись в одно целое, чего не скажешь о деле. Концы с концами не сходятся.Какой он, к дьяволу, бухгалтер? Разве станет бухгалтер орудовать ножом? Конечно, если убийство спонтанное, в порыве гнева, тогда все возможно. Но ведь убийство Ким тщательно спланировано: номер снят под вымышленным именем, убийца аккуратно замел все следы, не оставляя ни одной зацепки.Мог ли это быть мужчина, купивший ей манто?Я отпил еще глоток и решил, что нет, не тот вариант. Не подходил на эту роль и тот тип в мешковатой куртке, передавший мне предупреждение вчера вечером, после собрания. Он был мускулист, но прост и примитивен, как правда, пусть даже и наняли его на этот раз не для демонстрации мускулов. Может ли скромный, сдержанный, с хорошими манерами бухгалтер нанять такого типа?Вряд ли.А ее приятель и Чарлз Оуэн Джоунс — не одно ли это лицо? И к чему такой усложненный псевдоним, это второе имя, «Оуэн»? Ведь люди, использующие в качестве псевдонима фамилию типа Смит или Джоунс, скорее назовутся Джоем или Джоном, но уж не Чарлзом Оуэном...А может, его звали Чарлз Оуэнс? И он уже начал было писать это имя в карточке, но затем спохватился и опустил последнюю букву в слове «Оуэнс», превратив его таким образом во второе имя. Что-то в этом есть.Но потом я поразмыслил и решил, что все это ерунда.И еще этот идиот из гостиницы. Ведь его так толком и не допросили. Деркин сказал, что парень был под кайфом и что он, по всей видимости, латиноамериканец. Почему? Возможно, парень был не в ладах с английским. Однако он был наверняка очень шустрый тип, иначе вряд ли его взяли бы в такой приличный отель с плохим знанием языка, да еще на должность, требующую непрерывного общения с людьми! Нет, это просто обычная халатность, что им никто толком до сих пор не занялся. Если бы его допросили как следует, ну, хотя бы так, как я сейчас этого торговца мехами, тогда, возможно, удалось бы выудить что-нибудь ценное. Свидетели всегда помнят больше, чем им самим кажется. * * * Паренька, зарегистрировавшего Чарлза Оуэна Джоунса, звали Октавио Кальдерон, и последний раз он был на службе в субботу: дежурил с четырех до двенадцати ночи. В воскресенье днем он позвонил и сказался больным. Вчера снова звонил, а в третий раз позвонил примерно за час до моего прихода в «Гэлакси» и сообщил помощнику управляющего, что все еще болен. Очевидно, не появится еще день, а то и дольше.Я спросил, что же случилось с беднягой. Помощник управляющего вздохнул и покачал головой.— Не знаю, — сказал он. — Разве у них что поймешь, у этих иностранцев! Если уж не хотят отвечать на прямой вопрос, то тут же прикидываются, что плохо знают английский. Сразу начинают твердить: «no comprendo» Не понимаю (исп.)

. И больше от них ничего не добьешься.— Вы хотите сказать, что наняли на такую должность человека, который почти не знает английского?— О, нет, нет! Сам Кальдерон прекрасно говорит по-английски. Это ведь не он звонил. Кто-то другой, по его просьбе, — он покачал головой. — Он очень скромный молодой человек, я говорю о нашем Тавио. Подозреваю, что он специально попросил позвонить друга, решил, видно, что, если позвонит чужой, я не стану бранить его. Думаю, что он и вправду серьезно болен и не в состоянии встать с постели и позвонить мне. Кажется, в доме, где он снимает комнату, телефон стоит внизу, в холле. Нет, звонил не он. Другой парень, с куда более сильным, чем у Тавио, акцентом. Латиноамериканским акцентом.— А вчера тоже он звонил?— Вроде бы...— Тот же мужчина, что и сегодня?— Не знаю, точно не скажу. По телефону голоса у всех этих латиноамериканцев все на один лад. Одно могу сказать наверняка: это был мужской голос. Думаю, тот же голос, но поклясться не могу. Да и какая, собственно, разница?— Никакой, — согласился я. — Ну, а как насчет воскресенья?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102