Кидать в воздух шары и снова ловить их может каждый, но чтобы сделать из этого представление, нужно уметь говорить.— Я вижу, вы давно знакомы, — сказала Полгара, удивленно подняв брови.— Мы с вашим почтенным батюшкой давнишние друзья, моя дорогая госпожа Полгара, — с глубоким поклоном ответил Фельдегаст. — Он мне о вас много рассказывал. Но должен признаться, я просто сражен вашей неземной красотой.— Где ты только выискал этого мошенника, отец, — сказала Полгара, улыбаясь. — Возможно, со временем я к нему привяжусь.— Не советую тебе это делать, Пол. Он лжец, пройдоха и негодяй. Ты не ответил на мой вопрос, Фельдегаст, если тебе угодно называть себя этим именем. Долго ли нам идти по улицам?— Совсем немного, мой старенький дряхлый друг, около полумили, пока не удостоверимся, что камни, из которых сложен ход, уже сыплются нам на голову. Ну, вперед! До северной стены Мал-Зэта путь еще долгий, а ночь проходит.— Ты сказал «дряхлый»? — переспросил Белгарат.— Это просто мое косноязычие, достопочтенный, — хихикнул Фельдегаст. — Я не хотел вас обидеть. Пойдешь со мной, моя девочка? — обратился он к Полгаре. — От тебя исходит такой аромат, что у меня просто дух захватывает. Я пойду рядом с тобой, вдыхая его и умирая от наслаждения.Полгара рассмеялась и взяла под руку маленького наглеца.— Он мне нравится, — прошептала Сенедра Гариону, следуя за ним по заплесневелому туннелю.— Так и должно быть, моя девочка, — прошепелявил Гарион, пытаясь подражать жонглеру. — Ведь это делает его еще более очаровательным.— Ах, Гарион, — рассмеялась она. — Я люблю тебя.Где-то с милю все следовали за фонарем Фельдегаста, а за спиной у них раздавался глухой топот лошадиных копыт. Время от времени к ним проникал грохот по булыжнику мостовых погребальных телег, везущих свой печальный груз к местам сожжения. А здесь, в пропахшей плесенью темноте, лишь шуршали грызуны по углам да почти бесшумно шевелили крыльями летучие мыши.— Мерзость, — произнес Шелк, ни к кому конкретно не обращаясь. — Какая мерзость.— Не бойся, принц Хелдар, — ответила Бархотка, беря его за руку. — Я не дам им на тебя напасть.— Премного благодарен, — сказал он, но руку не отнял.— Кто идет? — раздался голос.— Это всего лишь я, господин Ярблек, — ответил Фельдегаст. — И со мной еще несколько заблудших душ, потерявшихся во мраке ночи.— Тебе действительно хорошо с ним? — с горечью спросил Ярблек, обращаясь к кому-то.— Он свет очей моих, — послышался из темноты голос Веллы. — С ним мне, по крайней мере, не нужно каждую минуту хвататься за кинжал, чтобы защитить свою добродетель.Ярблек шумно вздохнул.— Я так и думал, что ты скажешь нечто в этом роде, — проворчал он.— Моя госпожа, — произнесла Велла, приветствуя Полгару изящным реверансом, когда волшебница и жонглер рука об руку приблизились к тому месту, где туннель загораживала поросшая мхом груда обвалившихся камней.— Велла, — произнесла Полгара с явным надракийским акцентом. — Да будут всегда твои ножи острыми и сверкающими.Приветствие прозвучало довольно странно, и Гарион понял, что слышит слова старинного ритуала.— И да будет у тебя всегда под рукой чем защититься от навязчивого внимания, — ответила надракийка, завершая ритуал приветствия.— Что происходит наверху? — спросил Белгарат Ярблека.— Они умирают, — коротко ответил тот, — иногда — целыми улицами.— Вы не входили в город? — спросил его Шелк.— Мы расположились лагерем за воротами. И выбрались из города как раз перед тем, как их заперли. Однако Долмар умер. Когда он понял, что болен чумой, он достал меч и упал на него.Шелк вздохнул.— Он был хороший человек, иногда, правда, плутовал, но все равно — хороший человек.Ярблек печально кивнул.— По крайней мере, он умер достойной смертью, — сказал он. — Здесь ступени, ведущие на улицу, — повысил он голос, указывая куда-то в темноту. — Сейчас поздно и наверху никого нет — разве что похоронные телеги и несколько умирающих, которые, спотыкаясь, ищут канаву потеплее, чтобы спокойно скончаться там. Но, друзья, быстрее. Надо идти быстрее. Пройдя эти улицы, мы снова окажемся под землей, значит — в безопасности.— Этот туннель тянется до самой стены? — спросил Гарион.Ярблек кивнул.— И еще дальше — за нее. Он выходит к старой каменоломне. Кстати, ты никогда не рассказывал мне, как ты его обнаружил.— Это один из моих маленьких секретов, Ярблек, — ответил жонглер. — Даже кристально честному человеку не помешает знать, как побыстрее выбраться из города, если вдруг запахнет жареным.— Разумно, — сказал Шелк.— Вам видней, — ответил Ярблек. — Пойдемте же отсюда.Они подвели лошадей к ступенькам, ведущим наверх, и при свете фонаря Фельдегаста стали с трудом, шаг за шагом, затаскивать сопротивлявшихся животных вверх по ступенькам. Лестница вывела в шаткий сарай с покрытым соломой полом. Когда втащили последнего коня, Фельдегаст тщательно закрыл люк и набросал поверх него побольше соломы.— Нет никакого проку от секрета, если каждый может его обнаружить, — объяснил он свои действия.Теперь Ярблек стоял у двери, выглядывая в узкий переулок.— Есть там кто-нибудь? — спросил Шелк.— Лишь несколько трупов, — лаконично ответил надракиец. — И зачем умирать именно в переулках? — глубоко вздохнул он. — Ну ладно, пошли…В переулке Гарион старался не смотреть на застывшие в неестественных позах тела жертв чумы, скорчившиеся у стен домов в придорожных канавах.Ночной воздух был наполнен дымом от горящих домов, вонью горелого человеческого мяса. Ярблек понюхал воздух и тоже поморщился.— Судя по запаху, телеги подобрали далеко не всех, — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113