— Ты неплохо ушел от ответа, — похвалил его Белгарат.Жонглер самодовольно ухмыльнулся.— Я и сам так думаю. Ну да ладно, — продолжал он уже серьезно, — как говорит мой старый друг, если пойдет дождь, мы вряд ли встретимся с чандимами, потому что в плохую погоду псы обычно сидят в конуре. Скорее всего нам повстречаются церковные гвардейцы, потому что рыцарь, будь то арендиец или маллореец, не обращает внимания на дождь, барабанящий по его доспехам. Без сомнения, у нашего короля хватит сил сражаться с любым гвардейцем, но может случиться, что нам попадется не один воин, а целый отряд. Если произойдет такая встреча, помните: когда рыцарь разгонится, ему очень трудно свернуть с пути и изменить направление. Шага в сторону и легкого щелчка по затылку достаточно, чтобы выбить его из седла, а человек в доспехах, если его сбили с лошади, — это все равно что лежащая кверху лапами черепаха.— Я догадываюсь, ты ведь не раз это проделывал? — тихо спросил Сади.— Я не всегда был во всем согласен с церковными гвардейцами, — признался Фельдегаст, — и все же я жив и здоров и имею возможность с вами о них беседовать.Дарник взял у Полгары чугунный котел и сунул его в огонь. Через некоторое время, когда котел раскалился докрасна, Дарник вытащил его из огня толстой палкой, положил на круглый камень лезвие сломанного ножа, а на него — котел. Затем он поднял топор, осмотрел его и занес древко над котелком.— Сломаешь, — предупредил Шелк. — Чугун слишком хрупок для таких ударов.— Положись на меня, Шелк, — подмигнув ему, сказал кузнец.Набрав в легкие побольше воздуха, он начал несильно бить по котлу. И раздался не глухой звук ударов по чугуну, а чистый звон стали, знакомый Гариону с раннего детства. Кузнец искусно перековал котелок в шлем с плоским верхом, острым переносьем и тяжелыми крыльями. Гарион знал, что друг его немного плутует, шепча над шлемом заклинание.И вот Дарник бросил шлем в ведро с водой, он громко зашипел, окутанный облаком пара. Теперь предстояло превратить крышку в щит, но это было сложной задачей даже для искусного кузнеца. Если ударами молота довести щит до нужного размера, он будет таким тонким, что не сможет отразить даже удар кинжала, не говоря уже о мече или копье. Поразмыслив, кузнец отложил топор в сторону и сделал Тофу едва заметный знак. Великан кивнул, спустился к берегу, вернулся с ведром, полным глины, и опрокинул его прямо на раскаленный щит. Раздалось шипение, и Дарник продолжил работу.— M-м, Дарник, — сказал Гарион как можно более вежливо, — глиняный щит — это не совсем то, что мне нужно.Дарник только хмыкнул.— Взгляни на него, Гарион, — предложил он, не прекращая размеренных ударов топора.Гарион воззрился на щит расширенными от удивления глазами. Перед ним был раскаленный докрасна щит из чистой стали.— Как это у тебя получилось?— Превращение! — воскликнула Полгара. — Замена одного вещества другим! Ради богов, Дарник, где тебя этому научили?— Я сам кое-чему научился, Пол, — рассмеялся он. — Если для начала имеешь кусочек стали, скажем сломанное лезвие ножа, то дальше можно делать ее из чего угодно: из чугуна, глины, из всего, что есть под рукой.Внезапно Сенедра широко раскрыла глаза.— Дарник, — очень почтительно и почти шепотом произнесла она, — и золото тоже можно сделать из чего угодно?Дарник задумался, продолжая работать.— Думаю, да, — решил он, — но из золота хорошего щита не сделаешь, оно слишком мягкое и тяжелое, так ведь?— А можешь сделать еще один щит? — вкрадчиво спросила она. — Для меня? Не обязательно такой большой, ну, немного поменьше. Пожалуйста, Дарник.Дарник закончил окантовку под мелодичный звон стали и свет красных искр.— По-моему, Сенедра, это неудачная мысль, — ответил он. — Золото ценится потому, что его мало. Если я стану делать его из глины, оно вскоре потеряет свою ценность. Ты же понимаешь.— Но…— Нет, Сенедра, — твердо произнес он.— Гарион, — капризно протянула она.— Он прав, дорогая.— Но…— Ничего не поделаешь, Сенедра.Костер догорел, и вместо него мерцала теперь груда углей. Гарион, внезапно проснувшись, вскочил на ноги. Он был весь покрыт потом и трясся крупной дрожью. Да, он снова слышал во сне тот же жалобный плач, что и накануне. Он долго сидел неподвижно, глядя на потухший костер.Рядом с ним мерно дышала Сенедра, весь лагерь спал. Он потихоньку вылез из-под одеяла, дошел до опушки кедровой рощи и остановился, глядя на поля, темневшие под иссиня-черным небом. Глубоко вздохнув, он вернулся в свою постель и крепко проспал до зари.Когда Гарион проснулся, моросил дождь. Выйдя из палатки, он увидел Дарника, разжигавшего огонь.— Можно взять у тебя топор? — спросил он друга.Дарник вопросительно взглянул на него.— Мне кажется, к этому всему необходимо еще копье. — Он хмуро поглядел на щит и меч, лежащие на кольчуге рядом с остальным багажом и седлами.— Ах да, — произнес кузнец. — Чуть не забыл. Одного достаточно? Ведь они иногда ломаются, по крайней мере с Мандорелленом всегда так случалось.— Больше одного я с собой таскать не собираюсь. — Гарион кивнул на рукоять висевшего у него за поясом меча. — На всякий случай у меня есть этот большой нож.От промозглой изморози, появившейся на рассвете, близлежащие поля были окутаны неясной дымкой. После завтрака путники достали плотные плащи, приготовившись к путешествию. Гарион уже успел надеть кольчугу и, выложив шлем изнутри старой туникой, нахлобучил его на голову. Он чувствовал себя по-дурацки, когда, позвякивая доспехами, пошел седлать Кретьена. От кольчуги неприятно пахло, и казалось, она притягивает к себе утренний холод. Он поглядел на свое новое копье и круглый щит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113