Беглецы дошли до перекрестка и оглядели улицу. Никого нет. Только мародеры грабят мертвых.За углом они свернули на улицу, где горела добрая половина домов. Около одного из них стояла телега, и двое здоровенных мужиков с полным равнодушием бросали трупы в огонь.— Стойте! — крикнул один из них. — Здесь чума!— А ты не знаешь, что в этом проклятом городе везде чума? — ответил Фельдегаст. — Но все равно спасибо, что предупредил. Если не возражаешь, мы просто перейдем на ту сторону улицы. Послушайте, а вы-то что, не боитесь заразиться чумой? — спросил он.— Мы уже ею переболели, — ответил один из них с коротким смешком. — В жизни мне никогда не было так плохо, но я не умер, а чумой, говорят, болеют только раз.— Тогда вы счастливчики, — поздравил их Фельдегаст.Они двинулись дальше, к следующему перекрестку.— Далеко еще? — спросил Белгарат.— Еще немного — и мы под землей, в безопасности, — обратился к нему Фельдегаст.Дойдя до середины улицы, Гарион заметил движение у дверей какого-то дома и услышал слабый стон. В пламени пожарища он разглядел то, что там происходило. У порога лежало скорчившееся тело женщины, а рядом с ним плакал ребенок, совсем маленький, не старше года. В его глазенках застыл ужас.Сенедра бросилась к ребенку, протянув вперед руки.— Сенедра! — вскричал Гарион, пытаясь освободить руки от поводьев. — Нет!Но прежде чем он смог броситься вслед за ней, его опередила Велла. Она схватила Сенедру за плечо и грубо заломила ей руки.— Пусти! — визжала Сенедра. — Разве ты не видишь — это же ребенок! — Она попыталась освободиться.Велла окинула маленькую королеву ледяным взглядом, а затем с размаху ударила ее по лицу. Гарион ужаснулся — никто никогда еще не бил Сенедру.— Ребенок мертв, Сенедра, — с жестокой прямотой сказала ей Велла. — И если ты подойдешь к нему, ты тоже умрешь.Она тащила ее прочь. Через ее плечо Сенедра все смотрела на хнычущего ребенка, протягивая к нему руки.Бархотка подошла к ней и, обняв за плечи, повернула так, чтобы она не видела ребенка.— Сенедра, ты должна прежде всего думать о своем собственном ребенке. Ты ведь не хочешь заразить его этой ужасной болезнью?Сенедра полными слез глазами взглянула на нее.— Или ты хочешь умереть, так и не увидев его?Всхлипнув, Сенедра бросилась на грудь Бархотки и горько разрыдалась.— Надеюсь, она на меня не обидится, — пробормотала Велла.— У тебя хорошая реакция, Велла, — сказала ей Полгара, — и ты быстро соображаешь, когда нужно.Велла пожала плечами.— Я убедилась, что небольшая пощечина — лучшее лекарство от истерики.— Да, это, как правило, действует, — согласилась ее собеседница.Какое-то время они шли по улице, а затем, вслед за Фельдегастом, свернули в очередной вонючий переулок. На двери заколоченного склада он нащупал засов.— Прошу вас, — произнес Фельдегаст, распахивая дверь, и все последовали за ним. По длинному скату они спустились в похожий на пещеру подвал, где Ярблек и маленький жонглер, отодвинув несколько ящиков, открыли вход в туннель.Они ввели туда своих коней, а Фельдегаст задержался наверху, чтобы снова замаскировать ход.— Вот так, — сказал он, самодовольно потирая руки. — Теперь никто не узнает, как мы отсюда выбрались. А теперь — в путь!Мысли Гариона были далеко не лучезарны. Он сбежал от человека, с которым хотел бы дружить. И оставил его в городе, охваченном чумой и пожаром. Может быть, он мало чем смог бы помочь Закету, но это бегство заставляло его чувствовать себя виноватым. Правда, он знал, что выбора у него не было. Цирадис была непреклонна. Подчиняясь необходимости, он отвернулся от Мал-Зэта и обратил свой взор в сторону Ашабы. Часть третьяАШАБА Глава 13 Дорога, ведущая на север от Мал-Зэта, пролегала через плодородную долину, которую ярко-зеленым туманом покрывали молодые ростки, и теплый весенний воздух был напоен запахом прелой земли. Пейзаж во многом напоминал зеленый ковер равнины Арендии или Сендарии. Конечно, на пути им попадались и деревни с белыми домами и черепичными крышами, у дверей которых лаяли собаки. В ярко-голубом небе плыли пышные облака, словно барашки на лазурном пастбище.Дорога коричневой пыльной лентой пролегала через зеленые поля и петляла, извиваясь, там, где над землей возвышались округлые холмы.Они выехали утром, сопровождаемые ярким сиянием солнца и звоном колокольчиков, привязанных к шеям мулов Ярблека. В эти трели вплеталось пение птиц, приветствовавших солнце. Сзади, где лежал охваченный пожаром Мал-Зэт, поднимался огромный столб густого черного дыма. С тех пор как они выехали, Гарион не мог заставить себя обернуться.Гарион и его друзья были не единственными беженцами из зараженного чумой города. В одиночку или маленькими группами утомленные путники двигались на север, в страхе избегая любых контактов друг с другом, уходя с дороги и забираясь далеко в поле, если они хотели кого-то обогнать, и возвращаясь на пыльную коричневую ленту дороги, только будучи на безопасном расстоянии от других беженцев, Все тропинки, ответвляющиеся от дороги и ведущие на покрытые яркой зеленью поля, были забаррикадированы свежесрезанным кустарником, и у этих баррикад стояли на страже крестьяне с мрачными лицами, неумело держа в руках палки и арбалеты и крича всем и каждому, кто проезжал мимо них, чтоб они держались подальше.— Крестьяне, — презрительно произнес Ярблек, когда их караван проследовал мимо одной из таких баррикад, — они во всем мире одинаковы. Есть у вас чем поживиться, они рады вас видеть, ну а нет — проваливайте подальше. Неужели они и в самом деле думают, что кому-то нужна их вонючая деревенька?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113