Люди были одеты в грубо выделанные меховые жилеты и грязные штаны из мешковины. Свалявшиеся бороды торчали клочьями, а волосы блестели от жира. На уродливо раскрашенных лицах лихорадочно блестели глаза.— Я пойду первым, — прошептал Гарион. — Возможно, у кого-нибудь из них хватит разума, чтобы убежать. И тогда нам не придется убивать их всех.— Поступай как знаешь, — проговорил Шелк, — но ожидать от карандийцев разумного поведения уже само по себе неразумно.Гарион быстро оценил обстановку. Церковь из полусгнивших бревен сильно покосилась. На гребне крыши выстроились в ряд поросшие мхом черепа, глядящие на мир пустыми глазницами. На площадке перед зданием плотно утрамбованной грязи рядом с барабанщиками дымился костер.— Постарайся не попадать в этот дым, — шепотом предупредил Шелк. — Если ты его надышишься, тебе начнут мерещиться странные картины.Гарион кивнул и огляделся.— Все готовы? — тихо спросил он. Ему в ответ кивнули.— Хорошо. — Он пришпорил Кретьена и выехал на поляну. — Бросайте оружие! — крикнул он остолбеневшим от неожиданности карандийцам.Однако они очень быстро оправились от шока. Вместо того чтобы внять доброму совету Гариона, они схватились за топоры, мечи и копья и приготовились защищаться.— Видишь? — произнес Шелк.Гарион стиснул зубы и, подняв горящий меч, ринулся в атаку. И тут же заметил, как из церкви выбежали еще четверо одетых в меховые одежды мужчин.Но даже получив подкрепление, карандийцы не могли противостоять Гариону и его друзьям. Два из них с воплями пали от удара меча при первой же атаке. Еще один, попытавшийся метнуть в спину Гариона копье с широким лезвием, упал на землю с разрубленным топором Дарника черепом. Сади ловко увернулся от удара, а потом изящным движением вонзил свой отравленный кинжал в горло нападавшему. Орудуя тяжелым железным шестом, Тоф повалил двух карандийцев на землю. Его удары сопровождались хрустом сломанных человеческих костей. Шелк соскочил с коня и с ловкостью акробата вспорол кинжалом живот еще одному фанатику. Одновременно другой нож он вонзил в горло толстяку, неуклюже пытавшемуся схватиться за топор. Кретьен крутился, как вихрь, и Гарион чуть не вылетел из седла, когда огромный жеребец втоптал копытами в землю еще одного карандийца.Единственный оставшийся в живых фанатик стоял в дверях проклятой церкви. Он выглядел значительно старше своих товарищей, и лицо его было покрыто татуировкой, словно причудливой маской. Оружием ему служила палка с надетым на нее черепом. Размахивая ею, фанатик кинулся на них, пронзительно выкрикивая заклинания. Внезапно он осекся на полуслове. Бархотка едва заметным движением руки метнула в него кинжал, и он упал навзничь.В наступившей тишине слышны были только стоны искалеченных Тофом людей. И вдруг из церкви донесся пронзительный женский крик.Гарион спрыгнул с лошади, перешагнул через лежавшее на пороге тело и заглянул в большое, заполненное дымом помещение.У дальней стены помещения на грубо сколоченном алтаре лежала полураздетая женщина; распростертая, она была привязана к нему и прикрыта грязным одеялом. Черты ее лица исказила боль. Задыхаясь, она пробормотала:— Нахаз! Маграш клэт гричак! Нахаз!— Я обо всем позабочусь, Гарион, — раздался у него за спиной твердый голос Полгары. — Подожди снаружи вместе с остальными.— Там есть еще кто-нибудь? — спросил Шелк, когда Гарион вышел наружу.— Только женщина. С ней тетушка Пол. — Гарион вдруг осознал, что его бьет крупная дрожь.— На каком языке она говорила? — поинтересовался Сади, тщательно очищая свой отравленный кинжал.— На языке демонов, — ответил Белгарат. — Она взывала к отцу ребенка.— Нахазу? — удивился Гарион.— Она думает, что это Нахаз, — ответил старик. — Возможно, она ошибается. А может быть, и нет.Из церкви снова донеслись истошные крики женщины.— Есть раненые? — деловито поинтересовался Дарник.— Вот они, — ответил Шелк, указывая на побежденных карандийцев. Затем, присев на корточки, он несколько раз подряд погрузил ножи в грязь, чтобы счистить с них кровь.— Хелдар, — произнесла Бархотка непривычно слабым голосом, — принеси мне мой нож.Гарион поглядел на нее и понял, что эта волевая молодая женщина, возможно, не так безжалостна и хладнокровна, как ему казалось.— Конечно, Лизелль, — произнес Шелк ровным голосом.Маленький человечек прекрасно понимал, почему она так подавлена. Он подошел к порогу, вытащил нож из груди заклинателя и, тщательно вытерев, протянул ей.— Тебе, наверное, лучше пойти к Сенедре? — предложил он. — Мы здесь сами все приберем.— Спасибо, Хелдар, — тут же согласилась она и, повернув коня, ускакала с поляны.— Лизелль ведь еще совсем девочка, — как бы извиняясь, сказал он Гариону. — Но вообще-то она умница. — Эти слова прозвучали уже не без гордости.— Да, — согласился Гарион, — большая умница. — И окинул взглядом лежавшие на поляне бесформенные тела. — Давайте-ка отнесем их за церковь, — предложил он. — Здесь и без них не слишком красиво.Из церкви снова послышались крики.Вынужденные слушать стоны роженицы, они не заметили, как наступил полдень. Когда день начал клониться к закату, крики стали заметно слабеть. Через несколько минут к ним вышла Полгара. Лицо ее было бледно, а руки и одежда залиты кровью.— Ну что, Пол? — спросил ее Белгарат.— Она умерла.— А демон?— Родился мертвым. Они оба не вынесли родов. — Полгара поглядела на свою одежду. — Дарник, принеси мне, пожалуйста, одеяло и воду для мытья.— Конечно, Пол.Муж заслонил ее, держа перед ней одеяло, а Полгара, стоя за ним, сняла с себя одежду и швырнула ее через дверь в церковь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113