Кроме того, оба видели, как от окна к столу, на котором находилась катушка, на мгновение протянулся и тут же погас синий луч.
В первые секунды они еще не заметили главного.
Алексей Палыч взглянул в сторону окна, откуда сверкнул этот странный луч, и увидел на стекле аккуратную дырочку.
Боря посмотрел на Алексея Палыча, стараясь понять, на самом деле учителя ударило током или это только показалось.
Вообще говоря, ничего страшного не случилось. В катушке произошло короткое замыкание. В таких случаях перегорает либо катушка, либо предохранитель. Так происходит в любом месте нашей планеты. Но почему-то не так вышло в Кулеминске.
- Ну, ничего... - сказал Алексей Палыч, все еще не поняв, что означает дырочка на стекле. - Перегорел внешний виток. Сейчас мы ее перемота...
В эту секунду Алексей Палыч боковым зрением уловил какое-то шевеление на столе.
Он повернулся, застыл на месте, зажмурился, помотал головой, открыл широко глаза.
- Б-боря... это что?.. - спросил Алексей Палыч.
Борис, встревоженный тоном и выражением лица учителя, медленно повернул голову, и глаза его тоже расширились.
- Кажется, мальчик...
На столе, возле катушки, в окружении безмолвных приборов лежал голый младенец.
- Чепуха... - пробормотал Алексей Палыч.
Он сорвался с места и подбежал к двери, подергал ее. Дверь была заперта. Ключ, как обычно, торчал с внутренней стороны.
- Дурацкие шутки! - сказал Алексей Палыч.
Младенец снова коротко завопил, и крик его на этот раз был вполне человеческий и вовсе не похож на петушиный.
- Это ты его принес? - спросил Алексей Палыч.
- Я... не принес... - тихо ответил Борис.
- Где ты его взял? Отнеси сейчас же обратно!
- Да Алексей Палыч... - проговорил Борис и умолк.
Тут до Алексея Палыча наконец дошло, что дверь была заперта, что Борис все время находился у него на глазах и что еще минуту назад на столе не было ничего, кроме приборов.
Алексей Палыч на цыпочках подошел к столу и, склонив голову набок, уставился на младенца.
Сейчас учитель был похож на курицу, которая увидела червяка, но не решается его клюнуть.
Ребенок лежал спокойно: щечки его светились румянцем, гладкая кожа слегка отливала синевой - скорее всего потому, что в подвале горели лампы дневного света. Если бы Алексей Палыч не был так растерян, он должен был заметить одну весьма важную особенность на теле ребенка. Вернее, отсутствие особенности. Но в тот момент сознание Алексея Палыча было слегка затуманено.
Он медленно протянул руку и дотронулся до мальчика. Палец его ощутил живое тело. Мальчик зашевелил губами.
- Дурацкие шутки, чепуха, - ровным голосом произнес мальчик.
- Что? - спросил Алексей Палыч, но тут же не поверил ни глазам своим, ни ушам и повернулся к Борису. - Это ты сказал?
- Это он сказал, - ответил Борис.
- Чепуха... - растерянно повторил Алексей Палыч. Младенец тут же послушно согласился:
- Чепуха.
- Он не имеет права говорить! - крикнул Алексей Палыч Борису. Ему всего месяца три-четыре!
- Три-четыре, - тут же отозвался младенец. - Сейчас мы ее перемота...
- Он повторяет ваши слова, - сказал Борис.
- Да ты пойми, Боря!.. - с отчаянием сказал Алексей Палыч. - Он не может ничего повторять! В его возрасте не говорят еще ни "мама", ни "папа".
- Папа, - сказал младенец.
Алексей Палыч нервно засмеялся. Смех получился визгливый, неестественный.
- Кажется, он думает, что его папа - я. А кто же тогда мама? обратился он к мальчику.
- Мама, - сказал мальчик.
- Боря, ты что-нибудь понимаешь?
- Он повторяет ваши слова.
- Но почему только мои, а не твои? - спросил Алексей Палыч, как будто именно это было сейчас самым главным, и тут же спохватился: Господи, о чем я тебя спрашиваю? Слушай, Боря, ударь меня, пожалуйста, чем-нибудь, только побольнее.
- Зачем?
- Затем, что если я сплю, то мне больно не будет, а если не сплю, то боль ерунда, по сравнению с тем... с тем... сравнительно... запутался Алексей Палыч и умолк.
- Вы не спите, Алексей Палыч, - сказал Борис.
Конечно, Борис тоже был удивлен.
Он был удивлен, но не ошарашен. Он никогда не интересовался тем, в каком возрасте начинают говорить дети. Кто их знает, может быть, они начинают лепетать еще до рождения. Боря видел говорящего голого ребенка, значит, перед ним и был всего-навсего голый говорящий ребенок. Непонятно, конечно, как он очутился в подвале и почему его не заметили сразу. Нужно было это выяснить и отнести его к маме.
- Значит, ты его видишь? - спросил Алексей Палыч.
- Вижу, - ответил Борис.
- Какой он?
- Голый такой... маленький... голубой немножко.
- Да-да, - согласился Алексей Палыч. - Голубой... Двоим одинаковый сон присниться не может. И как он здесь оказался?
- Может быть, из шкафа выполз? - предположил Борис, взглянув на шкаф, который стоял вплотную к столу.
- А как он попал в шкаф? - спросил Алексей Палыч. - И зачем он туда попал? Ты никому не давал ключи?
- Никогда не давал.
- Выронить нигде не мог?
Борис пошарил в кармане, достал ключ от наружного замка, ключ от двери и показал их учителю. Алексей Палыч вздохнул и снова уставился на малыша, словно на гладком его животике, слегка отливающем голубизной, надеялся прочитать ответ.
На гладком животике...
На совершенно гладком!
Именно сейчас, глядя на малыша, Алексей Палыч уловил какую-то неправильность в его теле: чего-то там не хватало. Когда же Алексей Палыч понял - чего, то так изумился, что забыл, как это называется.
- Что это такое? - Алексей Палыч осторожно прикоснулся пальцем к младенцу.
- Живот.
- А что тут должно быть? - спросил Алексей Палыч.
- Живот и должен... - неуверенно ответил Борис. Поведение учителя начинало ему не нравиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66