Будет хотя бы с кем играть в шахматы в сумасшедшем доме.
- Алексей Палыч... - сказал Борис. - Знаете что, Алексей Палыч... Давайте его вообще покуда никуда не отдавать. Он нам еще пригодится.
- Что ты имеешь в виду?
- Мне нужно подумать до завтра.
- А если он погибнет до завтра?
- Чего это он погибнет, если голый через космос летел?
- Я не думаю, что он летел именно в таком виде, - сказал Алексей Палыч и улыбнулся впервые за весь вечер. - До ближайшей звезды четыре световых года, так недолго и простудиться. Скорее всего он родился... то есть я хочу сказать - образовался на этом столе.
- Как это образовался? - спросил Борис. - Он ведь живой...
- Существует гипотеза, - сказал Алексей Палыч. - В принципе человека можно, грубо говоря, разобрать на атомы, передать информацию по какому-нибудь каналу [1] и собрать его снова на другом конце канала из такого же материала. Скорее всего, это для них уже не фантастика. ------[1] Имеется в виду канал связи. Например - телеграф, а вовсе не канал Москва - Волга. ------
- Алексей Палыч, - снова попросил Борис, - ну, давайте оставим его хоть на один день. Ничего ему не сделается. Все равно уже ночь. Ну, куда мы его понесем?
- Честно говоря, - сказал Алексей Палыч, - я и сам не знаю, что с ним делать. Правильней всего было бы пока отнести его к нам домой. Но как я объясню все жене? Женщины не всегда верят даже тому, что видят, а ведь она не видела, как он появился.
- Да, женщины, они вообще... - согласился Борис, понимая, что Алексей Палыч начинает поддаваться.
- А все-таки, может быть, лучше его отнести?
- Куда?
- Гм... - сказал Алексей Палыч. - В родильный дом, что ли... Так он уже, в известном смысле, родился. Ясли закрыты. Милиция?.. Нет, милиция тут ни при чем. Да и не примут его нигде без документов. Вот если бы они с ним документы прислали... В общем, ничего я, Боря, не знаю.
- Значит, пока оставим, - сделал вывод Борис. - А завтра я принесу список.
- Какой список?
- Еще не знаю какой.
Алексей Палыч внимательно взглянул на Бориса, но не стал выяснять, о каком списке идет речь, решив, что в списке будут перечислены меры по спасению мальчика.
- Ну что же, думай... - сказал Алексей Палыч. - Две головы всегда лучше, чем одна. Но вдруг он начнет кричать и его услышат... Ты представляешь, в чем нас могут обвинить?
- Он не будет кричать. Не будешь? - обратился Борис к младенцу.
Мальчик улыбнулся и помотал головой.
- Понимает! - обрадовался Борис. - Я же говорил, что он понимает!
- Ты говорил, что он повторяет слова, - уточнил Алексей Палыч.
- А теперь уже понимает. Вот смотрите. Кричать нельзя. Понял? отчетливо проговорил Борис, наклоняясь над мальчиком.
На этот раз мальчик мотнул головой утвердительно.
- Конечно, понимает, - торжествующе сказал Борис. - Не могли же _они_ послать к нам какого-нибудь дурачка, вроде Сереги. У _них_ там, наверное, тоже отбирают, как у нас космонавтов.
Алексей Палыч вздохнул. Ему тоже не хотелось вот так просто расставаться с мальчишкой. Это было чисто человеческое желание. Сейчас он не думал о мировом славе, которая могла обрушиться на него как на открывателя космической жизни. Конечно, он знал, что во многих странах радиотелескопы обшаривают небосвод в поисках сигналов от инопланетного разума. Наступило время, когда человеку стало невтерпеж от своего одиночества в космосе. Десятки ученых занимались этой проблемой и ничего пока не нашли. А те, кого не нашли, взяли и послали, да не какие-нибудь лучи, а весьма симпатичного мальчика. И не в Академию наук, а прямо в руки двум кулеминским полуночникам. От такого доверия и прослезиться недолго.
Алексей Палыч не прослезился, но ему было очень приятно.
- Ладно, - решился Алексей Палыч, - до завтра пускай побудет. Я бы остался с ним на ночь, да Анна Максимовна... И тебе нельзя оставаться - родители будут искать. Я думаю, ничего не случится: если его послали в такую дорогу, то, наверное, предусмотрели какие-то меры защиты. Только на столе его оставлять нельзя.
Алексей Палыч вытащил из-под стола доску, оставшуюся после настилки пола, распилил ее на три части. Борис тем временем убрал все с верстака. Они приколотили обрезки доски к верстаку, получился просторный ящик. На дно ящика постелили рабочий халат.
Алексей Палыч осторожно взял мальчика на руки. Тот неожиданно оказался тяжелым, гораздо тяжелее Андрюшеньки.
- Тю-тю-тю, - сказал Алексей Палыч, - сейчас мы будем бай-бай.
Мальчик засмеялся. Алексей Палыч со стыдом подумал, что он, пожалуй, выглядит глуповато. Зачем неземному младенцу это земное сюсюканье? Но неземного сюсюканья Алексей Палыч не знал.
- Ну, спи, - сказал Алексей Палыч, укладывая младенца и накрывая его своим пиджаком. - Спи. Сделай вот так. - И учитель прикрыл глаза, показывая гостю из космоса, как спят хорошие земные дети.
- Палыч... - сонно сказал мальчик, и веки его сомкнулись.
- Я - Палыч, я, маленький, - умилился Алексей Палыч. - Мы завтра придем.
И внезапно Алексей Палыч понял, что испытывает к этому мальчику чувство, неведомое ему ранее. Это было сильнее, чем чувство к Андрюшеньке. Это было нечто вроде чувства Пигмалиона [1]. И очень хорошо, что об этом не знала Анна Максимовна. Она показала бы мужу, как пигмалионить. "С космическими детьми нежничаешь, а для своего внука слов не находится!" - вот что примерно сказала бы Анна Максимовна, увидев, как шлепает Алексей Палыч губами над спящим мальчишкой. ------[1] _Пигмалион_ - древний скульптор, который создал статую женщины, а потом влюбился в нее. ------
Алексей Палыч погасил свет. Они вышли на школьный двор.
- Без меня не открывай, - предупредил учитель, запирая дверь на оба замка. - Завтра, после уроков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66