— Слышал и понял. Уходим.Охранник улыбнулся в ответ:— Спасибо.Только чтобы сохранить видимость, Джек заглянул за фикус, сидевший перед латунной табличкой, но так и не прочитал, что там было написано. Его внимание привлекло нечто другое.— Будь я проклят!— Что? — спросила Алисия. — В чем дело?— Видите небольшую отметину на углу на лепнине прямо над табличкой? Черный кружок с точкой внутри?— Маркером нарисованный?— Правильно. Я знаю, кто это сделал. Один парень, которого зовут Ириска... Молочная Ириска.Хорошо. Не просто хорошо. Замечательно.— Ну и что?..— Значит, в здании побывал хакер.— Не понимаю.— Потом объясню. Но это означает, что у нас, возможно, есть способ выяснить, кто стоит за Томасом. 11 Кемаль со стоном опустил телефонную трубку. Аллах решительно оставил его.Сначала ему стало известно о глупой вечерней выходке Бейкера и Томаса Клейтона. Сестра наверняка выдвинет против брата уголовное обвинение, отсрочив исход операции на месяцы, годы, может быть, навсегда.В гневе он даже сказал явившемуся с распухшим носом Бейкеру, что напрасно Насер не послушал совета Кемаля и не уволил его на прошлой неделе. Бейкер принял замечание неблагосклонно, но дела очень плохи. Этот человек ставит все под угрозу.Потом из дома позвонил брат Джамаль, и гнев Кемаля испарился, как вода, пролившаяся на летние пески пустыни Руб-эль-Хали, от смертельного страха за своего старшего сына.— Гали арестован, — сказал Джамаль.Сердце у Кемаля упало. Гали? Восемнадцатилетний сын, гордость всей его жизни... арестован? Нет, такого быть не может.— За что? Что случилось?— Его обвиняют в краже фотоаппарата у жены приезжего американского бизнесмена.— Невозможно! Смешно!— Так мне сообщили, — объяснил Джамаль. — Есть свидетели. При задержании у него нашли камеру.— О нет, — простонал Кемаль, закрыв глаза, щурясь на свет. — О нет, неправда. Зачем ему идти на такое?— Не знаю, брат. Если бы ты был дома...Да! Дома! Надо немедленно ехать домой!Но нельзя. Не сейчас.— Приеду, как только смогу. Сейчас никак невозможно уехать.— Разве есть более важное дело? — спросил Джамаль как бы с упреком. Никогда в жизни он так с Кемалем не разговаривал. Не стал бы говорить таким тоном, если бы знал, какого рода задачу Кемаль здесь решает.Ему до боли хотелось уведомить младшего брата, зачем он в Америке, да смелости не хватило. Если откроется, что Кемаль хоть словом обмолвился, Джамаль вместе со всей семьей окажется в опасности.— Где теперь Гали?— Я всю ночь хлопотал, сумел добиться освобождения. Держу у себя дома, несу за него ответственность.По подсчетам Кемаля, при восьмичасовой разнице во времени в Рияде сейчас шесть утра.— Спасибо, Джамаль. Мне тебя никогда не удастся отблагодарить.— Дело далеко не кончено, Кемаль. Сделаю все возможное, но Гали, наверно, предстанет перед судом.Кемаль кивнул, хотя никто его не видел. Да, да, понятно. Тем более, что замешаны иностранцы. Саудовские власти редко упускают возможность продемонстрировать Западу превосходство исламского закона. Даже если американка попросит не предъявлять обвинение, все равно могут устроить суд, приговорить к наказанию.А в наказание Гали отрубят правую руку.Как это могло случиться? Гали всегда был упрямым и буйным, но только не вором. Что на него нашло? Ни в чем не нуждаясь, украсть фотоаппарат. Фотоаппарат! Когда в доме валяется чуть не десяток превосходных камер!Бессмыслица.Надо обратиться за помощью к высшей силе. Завтра пятница, священный день. Надо произнести дневные молитвы в мечети. Завтра Кемаль посвятит целый день молитвам в мечети за своего заблудшего сына. Пятница 1 Прокрутив пару раз пленку на автоответчике, Джек услышал последний звонок Ириски с предложением встретиться в «Канове» на Западной Пятьдесят первой в десять тридцать. Пришел минута в минуту. Замешался в пеструю толпу родителей с детишками, которая текла к красной неоновой вывеске «Радио-Сити», мерцавшей впереди на дальней стороне Шестой авеню. Миновав заведение Криса Рута, отыскал «Канову» напротив «Ле Бернаден».Уткнулся лбом в фасадное окно, всматриваясь сквозь фальшивый частокол с другой стороны стекла. Похоже на очередную буфетную, которые множились, как одежные вешалки, на протяжении девяностых годов.Вошел, отыскивая Ириску.«Канова» оказался немножко изысканней большинства буфетных подобного типа. Обычно они работают только на вынос — накладывай у стойки в посуду, взвешивай, иди своей дорогой. В «Канове» были две стойки и зал со столиками.Народу немного, еще есть время до наплыва к ленчу, однако Ириски не видно. Хотя Ириску трудно не заметить.Джек подозвал корейца, вытиравшего соседний столик.— У меня тут назначена встреча...— Ничего не знаю, — быстро забормотал кореец, яростно мотая головой, — не знаю.— ...с одним чернокожим. — И добавил, указав на собственный лоб: — У которого на этом самом месте...— А. — Кореец махнул налево, на табличку со стрелкой и надписью «Зал». Джек удивился, что не разглядел ее. — Там. Там.Шагнув в маленькую кирпичную арку, он окинул взглядом зал, приметил спину высокого худощавого чернокожего парня с коротко стриженными волосами, сидевшего лицом к стене. Сбегал обратно к стойке, взял пепси, уселся напротив.— Суши на завтрак? — спросил Джек, обследуя поднос Ириски.— Привет. — Ириска протянул руку через стол, усеянный почтовыми марками. — Надо беречь стройную юношескую фигуру, старик.— Для хакерства, да?Собеседник пожал плечами:— Животик не всегда позволяет попасть, куда хочется. Кроме того, завтрак поздний, а калифорнийские рулеты все-таки не совсем суши.Они словно вернулись на годы назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110