— В безопасности от того жуткого мужлана, который предложил ей свое сердце.
— От какого? Ах, от тебя.
Уильям заявил это настолько равнодушно, что Николас начал брызгать слюной. Наслушавшись жалоб безумца, он произнес:
— В самом деле, друг мой, ведь не ожидал же ты, что она будет изнывать по тебе после того, как у нее был я?
С ехидством червя, который проедает сердцевину спелого яблока, Николас заметил:
— Она не слишком довольна и тобою, друг мой. Она особо просила меня держать тебя подальше от нее. Да, разве это не удивляет тебя? Что кто-то избегает твоей чрезмерной добродетели? Что не каждая женщина желает отдавать себя, свое тело и душу тебе?
— Ублюдок.
— О, мне все известно о вашем несчастливом браке. Поплакав, твоя жена становится довольно болтливой.
Сора услышала, как Уильям рванулся вперед, а Николас разразился визгливым хохотом, окрашенным волнами безумия.
— Ты связан, Уильям. Ты — пленник. Ты вошел в мой замок один, вооруженный только собственной гордыней. Бейся, сколько тебе вздумается, эти путы никогда не спадут с твоих рук.
— Почему она плакала?
— Плакала в лесу. Развела там сырость. Подумай сам, что мне оставалось делать? Я принял ее под свое крылышко и привез сюда. Для того, чтобы защитить.
Сора представила самодовольную улыбку Николаса и съежилась от такого поворота событий.
Уильям долгое время ничего не говорил, после чего взорвался:
— Если моя жена не желает, чтобы я сел в темницу с ней, то пусть довольствуется обществом крыс, я в таком случае спускаться не желаю.
Сора поняла, что Уильям разгадал ее уловку. Она поняла это по фальшивой убежденности его голоса: фальшь прозвучала настолько отчетливо, что Сора забеспокоилась, как бы это не заметил и Николас. Даже более того — она забеспокоилась из-за прозвучавшей в голосе Уильяма нотки страха. Что происходит с ним.
— Не желаешь спускаться вниз? Она не желает быть с тобой, — промурлыкал Николас. — Чего же еще желать мне? А какое может быть еще желание у тебя, кроме как разобраться со своей семейной жизнью перед смертью?
— Да ее там, наверно, и нет, — упирался Уильям борясь со слугами, державшими его. — Она не произнесла ни единого слова.
Сора встала и подошла прямо под люк.
— Николас, вы же обещали мне.
Николас расхохотался, а Уильям проревел:
— Уйди!
За этим последовал глухой удар, скрежет, и Сора успела вовремя отскочить в сторону. Уильям рухнул к ее ногам, как раненый орел. Взвилась пыль, и Сора рванулась к нему. Уильям хрипел, задыхался, и она опустилась рядом с ним на колени.
— С тобой все в порядке? Уильям? Отвечай же мне!
Она ощупала его и дернула за шнур, которым у него спереди были скручены запястья.
— Погоди… женщина.
Он глубоко вдохнул пыльный воздух и закашлялся, как это делают люди, у которых легкими пошла кровь.
— Жить будет? — прокричал Николас.
— Мой столовый ножик, — тихонько сказал Уильям. Она быстро нащупала его пояс и расстегнула чехольчик.
— Неужели он не отнял его у тебя? — прошептала она в ответ.
— По его мнению, это не оружие.
Уильям вытянул руки вперед, и Сора стала перерезать узел.
— Он меня недооценивает.
— Жить будет? — громко поинтересовался Никола
— Да, буду, — более громким голосом отозвался Уильям, вырвал руки из веревок и потер запястья. — Не говорю спасибо тебе и твоим подручным.
— Хорошо. Как бы ни приятна была мне твоя смерть, я ни в коем случае не желал бы лишаться возможности прикончить тебя надлежащим способом.
Люк, закрываясь, заскрипел, и Уильям с трудом приподнялся на локте:
— Погоди, Николас!
Громкий выкрик вызвал очередной приступ кашля, Уильям поднял Сору на ноги, поддерживая ее сзади рукой.
— Погоди, Николас, — послушно позвала она и запнулась, не в состоянии догадаться, чего хочет Уильям. Однако она знала, чего хочет сама.
— Я голодна. Я просидела тут целую ночь без крошки хлеба и без капли воды.
Сладким, как мед, голосом Николас ответил:
— Я пришлю вниз своих собственных слуг, чтобы выполнить ваши пожелания, миледи.
Уильям восстановил дыхание и позвал:
— Брось-ка сюда факел, чтобы я рассмотрел Сору. Мне надо увидеть, что ты сделал с ней.
— Ничего, — склонился над отверстием Николас. — Я почти и не прикасался к ней.
Сора притронулась к саднящему горлу и поморщилась.
— Я скоро за вами приду, — заверил их Николас. — Когда вы достаточно смиритесь.
Он исчез из проема, и, когда снова раздался скрип двери люка, Сора прокричала:
— Я хочу пить! Ты же понимаешь, что тебе нельзя уморить нас голодом.
Люк с грохотом захлопнулся, и Сора произнесла, обращаясь к потолку:
— Хотя я и не понимаю, почему бы и нет.
Встав на колени рядом с Уильямом, она ощупала его тело и обнаружила, что Уильяма трясет.
— Тебе больно, — выдохнула она. И повторила громче: — Тебе больно.
— Нет.
Тем не менее, он продолжал вздрагивать под ее руками, и в голосе его сквозил ужас.
— Уильям?
Сора погладила его ладонями по плечам.
— Уильям?
— Со мной все в порядке, — ответил Уильям, однако Сора не поверила ему.
— Сейчас не время изображать из себя крепкого парня. Если ты…
Сора смолкла. Уильям ухватил ее за локти и привлек к себе, а она обвила его руками. Он уткнулся головой ей в живот и свернулся вокруг нее.
— Уильям?
Из самых глубин его души донесся вопль ужаса:
— Темно.
Она не знала, как ему ответить; она не поняла и ста просто разглаживать его волосы на затылке.
— Темно, — повторил он. — Я ничего не вижу.
И тут до нее дошло. Только человек, который потеря зрение на многие месяцы, а затем восстановил его вновь, мог испытывать тот ужас, который охватил Уильяма. Его била дрожь, он вжимался в колени Соры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134