— Нет, миледи!
Она вздрогнула и обернулась.
— Позвольте мне сделать это. Вы — слишком хрупкая дама для столь тяжелой работы. — В каморку вошел Бронни и бросил на пол принесенные вещи. — Я могу повернуть вашего господина.
— Хорошо, только поосторожней с ним. Удар вы нанесли ему жестокий, — проворчала она.
— Мне очень жаль. Мне очень жаль, что так вышло. Но вы же понимаете, он бил Морта.
— Он слепой человек. Какой вред, по-вашему, мог он причинить?
— Ну да-а, — Бронни растягивал слова с глубоким сомнением, свойственным тугодумам. — А мне показалось, что он вот-вот убьет Морта. Ну как, вы хотите, чтобы я повернул его на спину?
Она кивнула и крутила свои руки, прислушиваясь, как Бронни поворачивает Уильяма. Только Богу известно, что делал этот неуклюжий дурень, но выбора у нее не было. Уильяма необходимо было перевернуть, а сама она этого сделать не могла.
— Ну вот, миледи. Теперь он на спине. И знаете, что? Цвет его лица теперь мне нравится больше.
— Правда? — Она взялась за одеяло и подтянула его к подбородку Уильяма, подвернула под ноги, расправила вдоль тела.
— Да, только посмотрите на него. Уже нет этого болезненного окраса вокруг рта и… — Бормотание Бронни сошло на нет, когда она повернула к нему свои ясные глаза. — Прошу прощения, миледи. Я и не думал. Правда, вы вовсе не выглядите слепой. Прошла большая часть дня, прежде чем я понял, что вы даже не представляете, куда лошадь ставит копыта. Вы так уверенно передвигались и работали, как здоровая женщина. — Он кивнул, довольный тем, что все высказал. — Да, точно, совсем как здоровая женщина.
— Ты принес еще одеяла? — спросила Сора, и холодный тон ее слов проник даже через толстенную черепушку Бронни, даже если смысл их до него и не дошел.
— Да. Да. Я принес вам одеяла, как вы просили, миледи. Много одеял, потому что здесь нет очага и по ночам становится холодно. Даже летом, как сейчас. Я положу их сюда, на этот стол. — Скрипучие башмаки двинулись по каморке, останавливаясь у каждой брошенной им охапки, а потом к столу, о котором он говорил. — Я принес материю для перевязки, она вся разорвана на полосы. И целое ведро воды. Вот оно, минутку, я оставил его за дверью. Я поставлю его сюда, у постели. Минутку, давайте я подтащу табурет и поставлю ведро на него, так будет повыше и вам удобней. Легче будет дотянуться до него. — По полу в сторону тюфяка проскрежетали ножки табурета, потом он со стуком водрузил на табурет ведро. — Еще здесь есть табурет для вас, чтобы сесть. Вы знаете, он у стола. Скоро будет еда. Не то чтобы она была очень уж хороша, повар здесь такой мерзавец, но я принесу вам ее сам.
Он запнулся, встревоженный ее молчанием, и Сора внезапно почувствовала себя неловко. Бронни, поняла она, — это щенок. Добродушный, глупый щенок, который никогда и не думал кого-то обидеть, и уж конечно, не господина и госпожу. Теперь, она знала это, он стоял в тревоге перед ней и ждал, ударит она его или похвалит, и она не смогла не откликнуться на его молчаливую мольбу.
— Все прекрасно, Бронни. Спасибо тебе.
Его новые башмаки чуть пристукнули, и он с готовностью спросил:
— Если вам что-то еще будет нужно, миледи, вы позовете меня?
— Никого другого, только тебя, — пообещала она. — Аивсамом деле, ты ведь можешь помочь мне прямо сейчас. Нужно снять с лорда его одежду.
— Снять одежду? — охнул Бронни. — Но ведь он пока не вырос из нее.
От досады Сора прикрыла глаза.
— Нет. Но он промок и может простудиться. А еще я хочу осмотреть его, нет ли у него на теле еще каких-нибудь ран, которые могут его беспокоить.
— Осмотреть его? Вы хотите сказать, ощупать его? Я просто смущен. Мне сказали, что вы лорду не жена.
— Тебе сказали правильно. От недоверия голос Бронни стал чуть громче.
— Вы не жена и все же хотите прикоснуться к нему? Может быть, вы одна из тех дурных женщин, о которых говорил нам священник?
Тень улыбки промелькнула на лице Соры.
— Но именно поэтому я и хочу, чтобы ты мне помог. Ведь ты можешь посмотреть на него и сказать, нет ли еще повреждений.
— О-о. — Бронни обдумал ее слова. — Вы хотите, чтобы я посмотрел, не ранен ли он?
— Именно.
— А что, если ранен и вам придется к нему прикоснуться?
Ей стало весело, она чуть не улыбнулась.
— Я сделаю это только из благородных побуждений, — поклялась Сора.
— Лорду Уильяму это может не понравиться.
— Ему еще меньше понравится умереть от какой-нибудь необработанной раны. Ладно, давай за работу.
Сора закатала рукава, готовя себя к нелегкому труду, но Бронни остановил ее:
— Нет. Я это сделаю.
— Я могу помочь.
— Я сделаю это, — настаивал он. — Вам не следует прикасаться к нему больше, чем необходимо. Ведь вы же благородная дама и все такое.
Сора кивнула. Ее озадачил этот странный кодекс чести, позволявший убивать и захватывать в плен, но не разрешавший леди притрагиваться к лорду, если они не побывали под венцом. Это только Бронни так считает, или все эти саксы придерживаются столь странных убеждений?
— Он огромен, правда? — проворчал Бронни. — И, насколько я вижу, невредим. Только несколько мелких ссадин. Вы хотите, чтобы я снова одел его?
— Если хочешь. Если не желаешь оставлять его здесь обнаженным со мной.
— Нет, нет, все в порядке. Все в порядке. — Бронни встал. Дышал он тяжело. — Вы благородная дама и не притронетесь к нему, пока меня нет.
Сора отвернулась, не в силах сдержать улыбки.
— Я сделаю все, чтобы сдержать себя.
— А я пойду и принесу еду. И…
Сора слышала, как он поежился.
— Я принес вам гребень.
— Гребень? — Она подняла руку и притронулась к волосам. Вуали на ней давно уже не было, косы рас плелись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134