Она опустила голову, и Гарет бережно поправил ее мокрую одежду, ощущая, как его собственный мокрый халат прилипает к ногам.
К этому времени дождь ослабел и гроза ушла.
Гарет заглянув в глаза Антонии и увидел снова вернувшееся к ней выражение отрешенности. Боже правый, что они натворили? Содеянное вызывало у него тревогу, и даже то, что он остался анонимным соблазнителем, больше не казалось ему правильным.
– Антония, – прошептал он, – Антония, я хочу, чтобы ты произнесла мое имя. – Скорее почувствовав в темноте, а не увидев скользнувшую по ее лицу слабую улыбку, Гарет взял ее за плечи, как будто собирался встряхнуть. – Антония, кто я?
Внезапно внутри башни возник неяркий трепещущий свет, снизу послышалось эхо шагов, и Антония повернулась, словно намереваясь уйти, но Гарет схватил ее за локоть.
– Мое имя, – повторил он. – Я просто хочу услышать его из твоих уст.
– Гейбриел, – оглянувшись, шепнула она. – Ты… архангел Гавриил.
Гарет отпустил ее.
Гейбриел. Это не его имя. Уже давно не его.
– Миледи? – послышался с лестницы крик горничной. – Вы там, ваша светлость?
Антония проскользнула в открытый проем башни и скрылась в темноте винтовой лестницы. Теперь она в безопасности.
А чего же он ожидал? Гарет повернулся и быстро пошел к противоположному концу стены. Холодные капли моросящего дождя падали ему на лицо. Его тапочки и одежда промокли, и Гарет почувствовал, что замерз. Но все страдания и физические неудобства не могли избавить его от одного страшного вопроса: что же он наделал?
Глава 6
Дедушка вел Гейбриела за руку по запутанным улочкам Мургейта. Сумерки быстро превращались в ночь, и торговцы начали закрывать свои лавки.
– Зейде, далеко еще наш дом?
– Почти рядом, Гейбриел. Тебе понравилось в банке? Впечатляет, да?
– Да, он большой, – ответил Гейбриел. В это мгновение из распахнувшихся дверей дома, расположенного дальше по улице, высыпала шумная толпа мужчин. Тот, что был впереди, ругался и старался высвободиться, но у него были связаны руки.
– Стой тихо! – шепнул дедушка, быстро подтолкнув Гейбриела в тень.
Прижатый телом деда к холодной кирпичной стене, Гейбриел ничего не мог видеть, но прекрасно слышал крики и топот мужских сапог.
– Отпустите меня, черт бы вас побрал! – кричал мужчина. – Помогите! Помогите, ради Бога!
– Проклятие, Нейт! – прогремел один из мужчин. – Мне казалось, ты сказал, он слишком пьян, чтобы сопротивляться.
– Тогда свяжи ему ноги, олух!
– Нет! Нет! Я делаю паруса! – Гейбриел слышал, как мужчина борется. – У меня есть документ! Я нахожусь под защитой! У вас нет права забирать меня!
– Ну и дела! – прошептал дедушка. – Не повезло бедняге.
Когда через несколько минут шумная толпа скрылась во тьме и суматоха стихла, дедушка, взяв Гейбриела за pyку, быстро повел его прочь.
– Что сделал этот человек, Зейде?
– Слишком много выпил с людьми, которых плохо знал, – ответил дед. – Англии нужны матросы. И чтобы собрать команду, годится любой способ.
– Но… они не могут так поступать, – возразил Гейбриел. – Нельзя же вот так просто забирать кого угодно?
– О, мой мальчик, именно поэтому я и говорю тебе: «Стой в стороне». Всегда придерживайся своей семьи, милый. Но разве ты когда-нибудь слушаешься, а?
Гарет ждал ее за завтраком: ждал до тех пор пока огонь под жаровней не погас окончательно и кофе не остыл; ждал, пока лакеи не стали нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, словно долг звал их куда-то в другое место. Но Антония так и не пришла.
«Да, – подтвердил один из лакеев, – ее светлость обычно завтракает в утренней столовой». «Да, это так, – поддержал его другой, – ее светлость встает рано и всегда пунктуальна». Итак, Гарет продолжал ожидать ее, ковыряя свою еду и попивая кофе. На самом деле он ждал ее до тех пор, пока одна из проходивших мимо служанок, просунув голову в дверь утренней столовой, не бросила недовольный взгляд на все еще уставленный едой буфет.
– Ваша светлость, вернулся мистер Уотсон, – чопорно поклонившись, доложил появившийся сразу вслед за служанкой Коггинз. – Он отправил молотилку в амбар и готов прийти в любое удобное для вас время.
Нечего тянуть и откладывать важные дела, решил Гарет. Антония, очевидно, не придет. И чего он беспокоится? Они все равно не смогли бы серьезно поговорить – ведь эти проклятые лакеи кружат все время как назойливые шмели. Гарет старался убедить себя в том, что хочет видеть Антонию только для того, чтобы понять, все ли с ней в порядке. Но это глупо. У нее есть горничная и целая армия заботливых слуг.
Шумно отодвинув стул, Гарет бросил на стол салфетку и широким шагом прошелся по дому и дальше по длинной, оплетенной розами галерее, соединяющей главный дом с конторами и мастерскими. Он еще долго продолжал кипеть от гнева. Его избегают, он это чувствовал. А может быть, пришла ему в голову мысль, когда он бегом спускался по последнему пролету лестницы, Антония просто смущена? Это Гарет мог понять, ему и самому было очень неловко. От одной мысли о том, как исступленно они касались друг друга, предаваясь порыву ненасытной, необузданной, неистовой страсти, у него и сейчас начинали дрожать руки. То, что они вместе совершили этой грозовой ночью, уже нельзя изменить. Им обоим всю оставшуюся жизнь придется жить с этим воспоминанием.
Гарет на ходу решил не давать Антонии разрешения обновить Ноулвуд-Мэнор. Ведь тогда она наверняка покинет Селсдон и поселится в Лондоне. Вероятно, им не следует больше встречаться. А что, если она не уедет? Гарет сказал ей, что она, сколько пожелает, может оставаться в Селсдоне. Но даже если Антония переедет в город, они тоже могут случайно встретиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105