Дом доктора находился в конце дороги, примерно в четверти мили от границы деревни. Это было красивое здание, наполовину выстроенное из кирпича, наполовину из дерева, с широкой гостеприимной дверью, над которой вилась виноградная лоза с блестящими ягодами, уже начинающими едва заметно краснеть. Привязав лошадь к столбу у ворот, Гарет поднялся по ступенькам и позвонил в колокольчик. Служанка, одетая в строгую черно-белую одежду, задрожав от благоговейного страха, сразу же проводила его в залитую солнечным светом гостиную, и через пять минут появился сам доктор Осборн с встревоженным лицом.
– Ваша светлость, – официально поклонился доктор. – Что случилось?
– Случилось? – Гарет встал. – Я уверен, ничего. А в чем дело?
– Господи, не знаю, – тихо ответил Осборн, жестом предложив Гарету снова сесть. – Просто я привык ожидать плохих известий, когда кто-нибудь из Селсдона внезапно появляется здесь.
– Нет, на сегодня никаких трагедий не предвидится. – Гарет постарался улыбнуться, догадываясь, что Осборн говорит о смерти Уорнема. – Просто я хотел кое-что выяснить и задать вам несколько вопросов о людях Селсдона.
– О людях? – Холодно взглянув на Гарета, доктор занял место напротив него. – Вы имеете в виду кого-то из прислуги?
– Да, – не стал возражать Гарет. – Но на самом деле не только. Вы ведь единственный доктор здесь, в округе, не так ли?
– Да, – подтвердил Осборн. – Есть ли кто-то конкретный, о ком вы особенно заботитесь?
– Я забочусь обо всех. – Упершись локтями в подлокотники кресла, Гарет наклонился вперед. – Хотел я того или нет, но я унаследовал ответственность за людей. И, да, некоторые беспокоят меня больше, чем другие. Например, миссис Масбери.
– О да. – Доктор сцепил пальцы рук. – Миссис Масбери – работящая женщина, но в это время года у нее всегда хронический кашель.
– Герцогиня сказала мне, что у миссис Масбери слабые легкие.
– Нет, я так не считаю, – возразил доктор, добродушно пожав плечами. – Это ее ежегодная напасть. Кашель начинается в августе и пропадает с первыми морозами. К рождественскому посту она, как правило, уже в полном здравии.
– Значит, герцогиня напрасно так беспокоится о ее здоровье?
Доктор расправил плечи, словно сюртук был ему слишком тесен, и ответил:
– У герцогини доброе сердце, но она знает миссис Масбери не так давно, как я.
– Мне кажется, герцогиня и сама иногда неважно себя чувствует, – продолжал Гарет, несколько мгновений выразительно глядя в глаза доктору. – Я не мог не заметить, как вы встревожились за нее в прошлый понедельник.
– Это правда, герцогиня не совсем здорова, – неожиданно сухо ответил Осборн. – У нее ранимая, беспокойная душа. И иногда герцогиня… теряет связь с реальностью.
– Она бредит? Она со странностями?
– Не только это, – неохотно признался доктор, покачав головой. – Она еще и лунатик. Нелли, ее горничная, постоянно должна быть начеку. Иногда герцогиня должна принимать успокоительное. Ее случай чрезвычайно сложный – это форма истерии, если говорить честно.
Гарет снова наклонился вперед в кресле. Ему не хотелось продолжать разговор на эту тему, но он был не в силах себя остановить.
– Доктор Осборн, мне нужно узнать у вас кое-что строго конфиденциально, – тихо сказал Гарет. – Может быть, это вам покажется странным.
– Не много существует вопросов, которые могут шокировать доктора, ваша светлость, – мрачно улыбнулся Осборн. – Но сначала я попрошу подать чай, хорошо? Немного подкрепиться не помешает. – Он быстро встал и позвонил в звонок.
Они немного поговорили о погоде, пока облаченная в черное служанка не вернулась с большим, богато украшенным чайным подносом, нисколько не уступающим по красоте любому в Селсдоне. Затем она принесла блюдо с тонкими сандвичами. Гарет почувствовал, как при виде еды у него заурчало в желудке, и только тогда понял, что опять забыл о ленче – в третий раз за эти последние дни.
– Ну что ж, – налив чаю и придвинув блюдо с сандвичами, заговорил доктор, – очевидно, я не могу больше это откладывать. Как я догадываюсь, вы хотите спросить меня о чем-то касающемся герцогини?
– Да, – ответил Гарет, тщательно взвешивая свои слова. – Боюсь, это вопросы сугубо личного характера.
– Я так и полагал. Продолжайте, – покорно согласился Осборн.
– То, что мне хотелось бы узнать… – Гарет задумался над тем, как лучше сформулировать вопрос. – Гм… может ли герцогиня что-то делать… не отдавая себе отчета в том, что делает? Может ли она потом просто не помнить об этом?
– О Господи! – побледнев, пробормотал Осборн. – Неужели нужно опять возвращаться к этому?
– Прошу прощения?
– Мне хотелось бы, чтобы эти россказни не повторялись, – признался доктор, беспокойно заерзав в кресле. – Как ее друг и ее врач я никогда им не верил.
Россказни? У них с доктором были явно противоположные цели, но Гарета мучило любопытство.
– Почему, доктор, вы в это не верите? – продолжил Гарет, проявляя настойчивость.
Осборн отвел взгляд и некоторое время молчал.
– По моему мнению, – наконец ответил он, – в герцогине нет жестокости, необходимой для совершения такого зверского поступка – даже если она пребывает в неуравновешенном состоянии.
– Зверского поступка? – Несомненно, доктор говорил о смерти Уорнема. – Доктор Осборн, думаю, вам лучше рассказать мне все, что вы знаете.
– Об Уорнеме и… обо всех этих сплетнях? – Лицо доктора приняло печальное выражение.
По-видимому, Антония была права, говоря о сплетнях, но, быть может, сейчас Гарету представился шанс узнать больше.
– Я имею право знать, разве нет? – после недолгого размышления пояснил Гарет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105