– Абсолютно ничего. Тебе было двенадцать лет, и я не могу понять, как ты выжил.
– В конце концов я сбежал. В один благословенный день мы вошли в Бриджтаун, и я, увидев, как на ветру полощется «Юнион Джек», почувствовал, что это мой единственный шанс и другого у меня никогда не будет. К этому времени мои хозяева уже слегка расслабились, потому что знали, что у меня нет выбора. И я молниеносно воспользовался первой же представившейся мне возможностью, но, к сожалению, кто-то поднял тревогу.
– Они погнались за тобой? Это происходило на британской земле?
– Им было наплевать, чья это земля, – с горечью усмехнулся Гейбриел. – Но ты совершенно права: они погнались за мной, и дважды им удавалось схватить меня за воротник рубашки. Но потом мне повезло – я с разбегу наткнулся на Люка Невилла, который выходил из таверны, и на этом все закончилось. Он мне поверил. Он… меня спас. Я понимаю, это звучит напыщенно, но он в буквальном смысле спас мою бесценную шкуру.
– И потом ты стал работать на него? Тебе было двенадцать лет, ты был вынужден зарабатывать себе на жизнь. Каким же образом?
– К тому времени мне было уже тринадцать.
– О, конечно, это уже совсем другое дело, – буркнула Антония.
– Антония, – Гейбриел заставил себя улыбнуться, – я готов был работать с утра до ночи. Всему, что я знаю, я научился у Люка Невилла. А кроме того, дедушка внушил веру, что мужчина обязательно должен приобрести реальную профессию. Он не хотел, чтобы я считал себя каким-то аристократом. Он был уверен, что настрой на беспечную жизнь джентльмена очень расхолаживает человека и делает бесхарактерным. И теперь, оглядываясь в прошлое, я понимаю, что он был прав. Его погубила группа так называемых джентльменов, которые взяли у него взаймы огромную сумму денег, а потом, вместо того чтобы поступить по-честному, просто сбежали. У них не было ни капли порядочности.
– Святые небеса, – прошептала Антония, – это же непристойно.
– Прошу прощения, если это прозвучало грубо. – Гейбриел виновато взглянул на нее. – К сожалению, находясь рядом с тобой, я расслабляюсь и начинаю говорить более откровенно, чем следовало бы. Не сомневаюсь, что ты получила совершенно иное воспитание.
Видя, как Антония смутилась и задумалась, Гарет больше ничего не стал говорить, предоставив ей самой сделать выводы. Из того, что он до сих пор слышал, он заключил, что отец и брат Антонии были баловнями судьбы и ни в чем себе не отказывали.
Гарет взглянул на небо: начинавшие собираться серо-голубые облака пока еще ничего не предвещали, но Стэттон, очевидно, не ошибся в своем предсказании. Убрав ногу с ограждения, Гарет взял перчатки.
– По-моему, нам лучше продолжить путь в Ноулвуд-Мэнор, если мы туда собираемся. Возможно, скоро пойдет дождь.
– Нам не обязательно идти туда, если только тебе не нужно узнать мое мнение относительно ремонта, – сказала Антония, положив маленькую теплую руку ему на колено. – Я знаю, как ты не любишь это место.
– Антония, я… – Гарет перевел взгляд на ее руку и замолчал, взвешивая свои слова. – Я просто хочу, чтобы тебе было там удобно, хочу, чтобы… – Больше он не мог ничего сказать, потому что вряд ли знал, чего хочет. Существовало слишком много старых ран и обид. Его ехидное замечание об аристократах, например, высветило его собственные предрассудки, и нет сомнений, что у ее старинного аристократического семейства существовали свои собственные предрассудки. Вряд ли ее семья была бы рада, если б в ряды ее членов с голубой кровью вошел внук еврейского ростовщика – особенно если б стало известно, какова была его жизнь.
И была ли способна Антония сейчас принимать разумные решения? Всю свою взрослую жизнь, начиная с семнадцати лет, она провела в несчастливых браках – своеобразный эквивалент сумасшедшего дома. Ей не позволяли быть независимой, не давали возможности самостоятельно принимать решения. А если бы она имела свободу выбора: могла бы зарабатывать средства к существованию, путешествовать, свободно общаться, делать то, что хочется и когда хочется, – то зачем бы он тогда был ей нужен? Не считая секса, разумеется. Если он не годился ни на что другое, то уж в сексе он всегда был хорош.
– Они прокладывают трубы от источника к кухне, – сказал Гарет и, резко поднявшись, протянул Антонии руку. – Быть может, удастся провести трубу и на верхний этаж тоже. Не думаешь, что нам стоит пойти взглянуть?
– Да, спасибо тебе, – машинально ответила Антония. Ее взгляд снова стал отрешенным, и она покорно приняла его руку. – Конечно, пойдем.
Глава 13
Краснокожие индейцы сидели в беседке скрестив ноги и в ожидании нападения американцев заостряли стрелы. Длинное Перо осмотрел концы тонкой ветки, согнул ее и остался доволен.
– Хорошая, – оценил он. – Эй, Сирил, дай мне бечевку.
– Ты хочешь сказать, Рычащий Медведь, – недовольно напомнил ему Сирил, на секунду перестав стругать ветку, – иначе дело не пойдет?
– Просто дай мне бечевку, – с некоторым раздражением повторил Гейбриел. – Я хочу натянуть лук.
Сирил потянулся вперед с бечевкой, но потом скривился и, вскочив на ноги, сказал:
– Подожди, мне нужно поссать.
– Мне тоже. – Гейбриел последовал за ним. – Но мистер Нидлс сказал, что ты должен говорить «помочиться», а не «поссать».
– Фу, это для детей! – насмешливо отозвался Сирил, расстегивая брюки. – Мне нужно поссать.
– Ладно, давай прицелимся в это дерево, – предложил Гейбриел, и они вместе щедро полили его.
– Я победил, – заявил Сирил, закончив.
– Вот и нет! – возмутился Гейбриел. – Если хочешь знать, мы на равных.
– Подожди. – Сирил посмотрел вниз, на брюки Гейбриела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105