– Да-да, – заметив мое негодование, вздохнула Матрена. – Как за ним ни слежу, всё одно умудряются какую-нибудь похабщину написать. А еще желуди почти все оборвали. Это, видите ли, у них теперь сувениром обзывается.
Ну нет, такого отношения к родной природе я не допущу. Это как-никак первый, он же мой единственный, опыт в садоводстве. Ой, то есть в дубоводстве.
– Ничего, сейчас что-нибудь придумаем, – успокоил я Матрену.
Подобрав в уме подходящее заклинание, я проговорил его, щелкнул пальцем, и мой дубок на мгновение покрылся инеем. Когда иней растаял, все варварские надписи исчезли, а дуб покрыла молодая поросль и украсили гроздья желудей. Чуть подумав, я щелкнул пальцем и добавил еще одно малюсенькое противовандальное заклятие.
– Кто у нас больше всего желуди любит? – спросил я у Матрены.
– Свиньи.
– Точно, вот у этих умников вместо носа пятачок и вырастет.
– Слушай, а ты не слишком с ними круто? – осторожно поинтересовалась хозяйка.
– Так я что, без понятия, что ли? Всего на день. Правда, думаю, этот день надолго отобьет желание хулиганить.
В процессе борьбы за восстановление природных ресурсов я даже не заметил, что Фрол с Федором о чем-то оживленно совещаются. Насторожило меня то, что слишком уж часто упоминают они мое славное имя.
– Ну как, по «Даромировой закуске» или сразу по «Обеду Даромира»?
– Слушай, может, ради такого случая «Подвиг Даромира» возьмем?
– Я не против, тем более к нему прилагается три кувшина крепкой «Даромировки».
– Ну раз так, без вопросов, – согласился с братом Федор и обратился к Матрене: – Значит, нам «Подвиг Даромира», а пока приготовится, как обычно, «Даромиров перекус» и пару кувшинов медовухи.
– Лучше три, – поправил брата Фрол.
– Пожалуй, лучше, – не стал спорить Федор. – И на стол не чарки поставь, а ковши, с ними как-то сподручнее.
Я никак не пойму: у меня с ушами что-то не то или братья на солнышке перегрелись? Пока я хлопал глазами, первой догадалась мне объяснить смысл происходящего, конечно, Матрена:
– Даромирушка, ты не нервничай, я тут даже ни при чем, это как-то само собой получилось. Когда я трактир переименовала, нашлись некоторые простаки, которые о тебе и слыхом не слыхивали. Так я им про тебя подробно рассказывала. А так как лично у меня любой рассказ о твоих похождениях заканчивался перечислением твоих кулинарных пристрастий и похвалой твоему прекрасному аппетиту, то как-то все привыкли, что самое маленькое блюдо – это «Даромирова закуска», а самое большое «Подвиг Даромира». Было еще блюдо «Завтрак боярышни», но оно как-то не прижилось. Слишком мало ко мне ходит народу, который копченому телячьему боку предпочтет вареную морковку и свеклу.
Ну и ну, я даже немного оцепенел. Не каждый день, знаете ли, посещаешь питейное заведение имени меня, заказываешь блюдо имени меня же и запиваешь медовухой, опять-таки названной в мою честь. Хорошо еще я попался, а то окажись на моем месте какой-нибудь излишне скромный хлюпик – и окочурился бы от такого набора.
Ну да ладно, я, слава богам, скромностью не страдаю. Да разве мне жалко, если люди будут вкусно и обильно питаться, вспоминая славного парня Даромира? Ответ отрицательный – не жалко.
– Надеюсь, хуже твоя стряпня за это время не стала?
В ответ Матрена только повертела пальцем у виска:
– Сам, наверное, понял, какую глупость сморозил.
– Понял, – признался я.
– Ну раз понял, прощаю, – смилостивилась надо мной хозяюшка и вышла из кабинета.
Через несколько минут на столе оказалась холодная копченая телятина, головка сыра, соленья и хлеб. Судя по всему, это и есть «Даромиров перекус». Что ж, на разминку потянет. Фрол торопливо разлил по ковшам первую порцию медовухи, и два брата горящим глазом уставились на меня. Одичавший в глухих лесах, я вначале даже не понял, что они от меня хотят, но потом, глядя на нетерпеливое покачивание посуды, догадался. Конечно же тоста! Вообще-то тосты я говорить умею и очень даже люблю, но сейчас, глядя, как пенится и играет медовуха в ковше, мне почему-то захотелось быть кратким:
– За встречу!
Оказалось, что братья тоже не были сторонниками длинных разговоров. Их реакция была лаконичная:
– Ура!
Три посудины звякнули над столом, и богатырская доза пенного меда полилась в наши чресла. Божественное наслаждение – после трудного дня пропустить по чарочке с приятелями в уютном местечке. Но усугублять, конечно, не надо, я как-никак новую жизнь начал. Вот по второй пропустим, и я пойду.
– За дружбу! – подхватил эстафету Федор.
– Ура, – дружно ответили мы, и очередная порция медового наслаждения потекла по пищеводу.
Закусив небольшим кусочком телятинки, я решительно встал со скамьи:
– Всё, ребята, я пошел.
– Куда пошел?
– Как этот пошел?
– А поговорить?
– Мы же столько времени не виделись!
– Мы и сами засиживаться не собираемся, завтра же на службу!
– Не разбивай компанию, вместе пришли, вместе уйдем.
От трескотни ратников у меня даже голова загудела.
– Да не могу я сегодня! – попытался сопротивляться я.
– Ладно, не хочешь – не пей, но посидеть-то ты с нами можешь? – резонно заявил Фрол.
Аргументов против такого предложения я найти не смог, ведь никакого криминала тут нет. Пить я больше не буду, а посидеть – посижу. Приняв такое важное решение, я поставил в угол свой посох и поудобнее уселся в кресле.
– Молодец! – похвалили меня братья, и Фрол тут же наполнил посуду.
– Я не буду больше, – предупредил я.
– Ты не пей, просто пусть будет налито, – пояснил Федор.
Тут в дверях появилась первая партия «Подвига Даромира». С огромного подноса на стол перекочевала селедочка, присыпанная зеленым лучком, ароматная ветчина, грибочки, огурчики и гора жареных куриных крылышек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108