Церковь отвергает разводы.— Но если на то будет желание папы, церковь вынуждена будет согласиться, — напомнила ему Джулия.— Ах ты, негодница, ты насмехаешься! Я должен придумать для тебя наказание.— Я десять раз скажу «Я люблю вас»и брошусь к вашим ногам, чтобы воскликнуть: «Делай со мной, что угодно, святой отец, мои тело и душа принадлежат тебе!»— Джулия, любовь моя. Что бы я делал без тебя? Но ты присмотришь за Лукрецией, хорошо? Ты ведь такая умница, всегда сможешь дать ей нужный совет.— Как выбирать любовников и обманывать мужа. Как делаю я.— Никого ты не обманывала. Бедняжка Орсино, он сам страстно желал этого — больше всех.Они посмеялись. Джулия заверила Александра, что любит Лукрецию как сестру и будет заботиться о ней. Ей хотелось обсудить другой вопрос. Она страстно мечтала о том, чтобы папа устроил блестящий брак для Лауры, чтобы вся Италия узнала, что он признал девочку своей дочерью.— Я сделаю это. Дорогая маленькая Лаура получит такого отличного мужа, о котором можно только мечтать.Она оставалась с ним. Он нуждался в отдыхе, который могла дать ему только Джулия. Над Римом собрались темные тучи, но у него не было ни малейшего желания думать об этом. Он развлечется с Джулией, он будет любить ее, словно юноша, и оба получат удовольствие и порадуются его энергии и силе.Это прекрасное противоядие от волнений, решил он.
В комнате Лукреции находились двое — Лукреция и Джулия. Волосы девушек распущены по плечам. Волосы Джулии доходили до щиколотки, а Лукреция могла на свои сесть. Они снова мыли их.— На балконе солнце, — проговорила Джулия. — Давай выйдем и посушим волосы. Они станут больше блестеть.— Следует ли нам делать это?— Почему бы нет?— Не можем мы там заразиться?— О, Лукреция, неужели тебе не надоело сидеть взаперти во дворце? Мы не имеем права выйти. Даже на минуточку. Я устала от всего этого.— Но будет гораздо хуже, если мы подхватим чуму.— Я тоже так думаю. И буду рада, когда кончится жара. Может, с ней исчезнет и тлетворный воздух.Джулия встала и тряхнула сырыми волосами.— Я пойду на балкон.— Разве ты не обещала святому отцу не делать этого?Джулия состроила гримаску.— Я не имела в виду балкон. Я сказала, что не буду выходить на улицу.— Но он мог иметь в виду и балкон.— Тогда давай сделаем вид, что он не имел его в виду. Я иду туда прямо сейчас. Посижу на солнце и посушу волосы.— Нет, Джулия, ты не должна этого делать.Но Джулия уже ушла.Лукреция в задумчивости опустилась в кресло, глядя на образ Мадонны и горевшую перед ним свечу.— Пресвятая Богородица, — молилась она, — пусть все будет хорошо.Она знала, что вокруг многое происходит не так. Дело не только в чуме — она часто посещала город. О ее отце ходили слухи. Она слышала, как шептались слуги. Она никому не сказала об услышанном, потому что слуг могут высечь или подвергнуть более суровому наказанию за то, что они говорили. Они сказали, что положение папы очень шаткое, что много сторонников его смещения. Франция угрожала миру в стране, и некоторые считали, что Александр — тайный союзник врага Италии.Все это тревожило ее. Она мало что знала о политических симпатиях своего мужа. Теперь они делили постель, она стала его настоящей женой, но чувствовала смутное неудовлетворение. Джулия сказала, что он холоден; Лукреция никак не могла сказать то же самое о себе. Она сама не понимала. Желание — смутное желание чего-то нового — поднималось в ней, но Джованни был не тем, кто мог удовлетворить его. Она часто лежала рядом с ним, прислушиваясь к его храпу, и мечтала почувствовать, как руки возлюбленного обнимают ее. Не Джованни. Иногда бывали моменты, когда она начинала верить, что лучше хоть какой-то любовник, чем вообще никакого.Любовь, которую испытывала она, нисколько не походила на ту, какую знала Джулия, но ведь возлюбленным ее подруги был несравненный мужчина — Александр.Где-то в мире есть тот, о ком она мечтает, ведь должен на земле быть человек, обладающий качествами Борджиа.Но Лукреция редко проявляла эгоизм, а все это касалось ее одной, и она неизменно волновалась за других больше, чем за себя.Она находила время подумать о судьбе бедного Чезаре, сейчас еще более разгневанного, чем обычно, поскольку Италии угрожала опасность, а он не мог действовать. Он страстно желал получить командный пост в армии; это был шанс добыть воинскую славу, а ему отказывали в этом. Адриана вновь обрела былое благочестие и большую часть времени проводила в молитвах, что ясно говорило о ее озабоченности.Лукреция услышала с площади крики и подбежала к балкону посмотреть, что происходит. Джулия почти без чувств упала ей на руки.На лбу ее виднелась кровь.— Что случилось? — Она перевела взгляд с Джулии на балкон.— Не выходи, — сказала Джулия. — Кровь идет? Они увидели меня, мгновенно собралась толпа. Ты слышала, что они говорили мне?— Я слышала выкрики. Пожалуйста, сядь. Я вытру тебе лоб.Она хлопнула в ладоши, торопливо вошел раб.— Принеси мне таз с водой и мягкие полотенца, — приказала она. — И никому не говори, зачем ты берешь все это.Джулия посмотрела в глаза подруге.— Они обзывают меня непристойными словами, — пожаловалась она. — И упоминали святого отца.— Они… они не могли осмелиться!— Но они осмелились, Лукреция. Это значит — в городе происходит что-то, чего мы не понимаем.— Ты полагаешь; они хотят свергнуть его?— Он никогда не позволит сделать это. Вошел раб с водой. Лукреция взяла тазик, Джулия сказала:— Я споткнулась, идя к балкону, и ударилась лбом.Раб поклонился и вышел, но не поверил Джулии.Они знают о том, что произошло, подумала Лукреция. Они знают больше, чем позволяют знать нам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99