— Можно ли доверять этому, человеку? — спросил папа. Он был в ужасе. Он не хотел поверить услышанному. Пока лодочник говорил, Александр представил безжизненное тело — и это было тело его любимого сына.— У нас нет оснований усомниться в его рассказе, ваше высокопреосвященство, — услышал он в ответ.— Ваше святейшество, — сказал Джордже. — Могу добавить. Тело соскользнуло в воду и некоторое время удерживалось на поверхности, как мне показалось, плащом, труп поплыл по течению. Тогда всадник что-то сказал двум другим, и они начали бросать камни в плывущий плащ. Они швыряли камень за камнем, пока плащ не исчез. Ваше святейшество, они стояли и смотрели, а через некоторое время уехали.— Ты видел, что произошло, — сказал Чезаре, — но никому не сказал! Почему?— Почему, ваше сиятельство? Я живу у реки и повидал множество трупов, которые бросали в воду. Я не заметил ничего необычного, о чем стоило бы рассказывать, если не считать того, что это случилось в ту ночь, о которой расспрашивали синьоры.Дольше папа не мог этого вынести. Его охватило отчаяние. Он едва сумел выговорить:— Ничего не остается, как обыскать реку.
Джованни нашли. На шее, на лице и теле зияли раны; роскошный наряд юноши, на котором по-прежнему сверкали драгоценности, облепила речная грузь. Кошелек был полон денег, кольца, броши и ожерелья, стоившие целое состояние, не были украдены.Когда о страшной находке сообщили Александру, он вышел и остановил тех, кто нес тело Джованни в церковь Святого Анджело. Он бросился на грудь убитого сына, рвал на себе волосы и бил себя в грудь, потеряв от горя рассудок.— Тех, кто так поступил с моим сыном, ожидает суровая кара, — вскричал Александр. — Ничто не будет слишком жестоким для убийц. Я не успокоюсь, пока преступники не получат справедливого возмездия сын мой, самый любимый мой сын.Потом он повернулся к тем, кто нес страшно изуродованный труп, и сказал:— Возьмите моего дорогого мальчика, обмойте его, нарядите в пышные одежды, тогда его можно будет похоронить. О Джованни, возлюбленный сын, кто же совершил такое злодеяние, кто так расправился с тобой… и со мной?Тело Джованни обмыли, переодели и ночью при свете ста двадцати факелов перенесли в Санта Мария дель Пополо.Папа остался в церкви Святого Ангела и, сидя у окна и глядя вслед удаляющейся в неверном свете факелов процессии, не смог сдержать своего горя.— О Джованни, Джованни, — стонал он, — мой самый любимый, мой ненаглядный, кто же так обошелся с тобой и со мной?
Педро Кальдес пришел в монастырь повидать Лукрецию. Он выглядел очень возбужденным, когда она приняла его; он опустился на колени и стал целовать ей руки.— У меня есть новость, страшная новость. Вы все равно узнаете об этом, но я хотел сначала подготовить вас. Я знаю, как вы любили его. Ваш брат…— Чезаре! — воскликнула девушка.— Нет. Ваш брат Джованни.— Он болен?— Он исчез, а теперь обнаружили его тело. Оно было в Тибре.— Джованни… мертв!Она была близка к обмороку, увидев, что она покачнулась, Педро подхватил девушку.— Мадонна, — прошептал он, — милая.Лукреция опустилась на стул. Она подняла глаза на юношу; они были полны недоумения и страдания.— Мой брат Джованни… но ведь он был так молод и полон сил.— Его убили, мадонна.— Кто?— Никто не знает.Она закрыла лицо руками. Джованни, думала она. Не тебя. Невозможно поверить. Она представила его, важно расхаживающим по детской, дерущимся с Чезаре за свои права. С Чезаре!Только не Чезаре, говорила она себе. Не может быть, что его убил Чезаре.Она никому не должна говорить о своих мыслях.Педро обнимал ее. Он рассказывал ей о случившемся, начиная с вечеринки в виноградниках Ваноцци. Лукреция мысленно представляла, как все происходило, глядя перед собой невидящим взором.Чезаре присутствовал на ужине, а в кустах поджидала неизвестная в маске. Мрачные подозрения не покидали девушку. Кто же был в маске?— Нашли ту, что была в маске? — спросила она.— Нет. Никто ее не знает.— А мой отец?— Он просто голову потерял от горя. Никто его прежде не видел в таком состоянии, это так не похоже на него.— А мой брат… мой брат Чезаре?— Он делает все, что может, чтобы утешить отца.— О Педро, Педро, — заплакала Лукреция, — что же с нами будет?— Не плачьте, синьора. Я готов умереть, лишь бы вы были счастливы. Она слегка коснулась его щеки.— Милый Педро, — негромко сказала она, — милый и добрый Педро.Он схватил пальцы, ласкающие его щеку, и страстно стал их целовать.— Педро, останься со мной, — молила она. — Останься и утешь меня.— Мадонна, я недостоин.— Нет никого, кто был бы нежнее и добрее ко мне, чем ты, а значит, нет и более достойного. О Педро, я благодарю Господа, что послал мне тебя, чтобы ты помог мне пережить горе и побороть страх, потому что я отчаянно боюсь.— Чего, мадонна?— Не знаю. Только чувствую, что мне страшно. Но когда твои руки обнимают меня, дорогой Педро, мне уже не так страшно. Поэтому… не говори об уходе. Говори только о том, что останешься со мной, что поможешь мне забыть о том ужасе, который я вижу вокруг себя. Педро, дорогой, не говори, что ты недостоин. Останься со мной, Педро. Люби меня… потому что я тоже тебя люблю.Он прильнул к ее губам, с восторгом и удивлением, она страстно отвечала на его поцелуи.От страха она словно лишилась разума.— Педро, я вижу это. Меня преследует его образ. Вечеринка… человек в маске… и мой брат… и Джованни. О Педро, я должна забыть. Я больше не вынесу. Мне страшно, Педро. Помоги мне… помоги мне, любимый мой, забыть.
Александр распорядился заняться поисками убийц, чтобы те понесли заслуженное наказание. Ходили слухи — подозревали многих, ведь у Джованни имелось немало врагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99