— Я не видел этих людей пятнадцать лет, Джиллиан.— Я останусь, обещаю.Он глазами поблагодарил ее. Его разрывали противоречивые эмоции, и все же он знал, что должен подойти к этим людям один. Только вырвав у обитателей деревни клятву хранить его тайну, он приведет Джиллиан в селение и займется приготовлениями к ее приему. Если бы она была опасно больна, он бы еще пошел на риск потерять ее любовь, чтобы спасти ей жизнь, но едва ли ее болезнь была серьезной, и хотя его тревожил любой недуг Джиллиан, он не был готов к тому страху и отвращению, которые она выказала во сне. Он не мог допустить подобного.Довольный тем, что она согласилась подождать на расстоянии, пока он не позовет, Гримм повернулся и побежал по грунтовой дороге навстречу приближающейся толпе. Сердце словно выскочило из груди, и ему казалось, что он разрывает себя пополам. Позади женщина, которую он любит; впереди прошлое, с которым он поклялся никогда не сталкиваться при свете дня.Во главе толпы ехали верхом двое мужчин одинакового роста и стати, оба с густыми копнами черных волос, обильно посеребренных сединой. У обоих были грубоватые, резкие лица, ямочки на гордых подбородках и одинаковое выражение радости на лицах. «Что здесь происходит?» — недоумевал Гримм.Словно все, во что он верил, оказалось ложью. Он считал, что Тулут разрушен, но Тулут оказался процветающим селением. Думал, что отец безумен, но кто-то с трезвым умом и сильной волей все здесь восстановил. Его отец, похоже, был чрезвычайно рад видеть его. И хотя Гримм не намеревался возвращаться, отец явно ожидал его. Как? Почему? Тысячи вопросов промелькнули у него в голове за то короткое время, которое понадобилось, чтобы покрыть расстояние между ними.При его приближении море улыбающихся лиц заревело. Как можно входить в такую ликующую толпу с ненавистью в сердце?И почему, черт возьми, они так рады его видеть?Гримм прервал свой бег в дюжине футов от первого ряда. Не в состоянии устоять на месте, он стал топтаться, неровно дыша, — не от того, что запыхался, а от предстоящей пугающей встречи.От толпы отделились двое мужчин, так похожих друг на друга. Один из них поднял руку в сторону толпы. Все смолкли, оставаясь на почтительном расстоянии, а мужчины поехали вперед. Гримм мельком оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что Джиллиан не последовала за ним, и с облегчением увидел, что она подчинилась его приказу, хотя от любопытства так сильно свесилась с Оккама, что еще чуть-чуть — и ему пришлось бы поднимать ее с земли.— Гаврэл.Грудного тембра голос, так напоминавший его собственный, заставил его быстро повернуть голову. Гримм посмотрел на обоих мужчин, не зная, кто из них заговорил.— Гримм, — моментально поправил он.Мужчина, стоявший справа, сразу же разразился шумными упреками.— Что за вздорное имя «Угрюм»? Почему тогда не назвать себя Унылым или Меланхолией? Нет, вот — Удрученным!И, бросив брезгливый взгляд на Гримма, он фыркнул.— Оно лучше, чем Макиллих, — неприветливо возразил Гримм. — И не Угрюм, а Гримм.— А зачем тебе вообще понадобилось менять имя, парень?Мужчина слева и не пытался скрыть оскорбленного выражения на лице.Гримм всматривался в лица обоих мужчин, отчаянно пытаясь определить, кто из них его отец. Он совершенно не представлял себе, что сделал бы после этого, но ему действительно хотелось знать, в кого выплеснуть весь яд, скопившийся у него за все эти неисчислимые годы. Нет, не неисчислимые, поправил он себя — пятнадцать лет сердитых слов хотел он швырнуть в лицо этому человеку — слов, которые отравили половину его жизни.— Кто ты? — обратился он к говорившему последним.Тот со скорбным видом повернулся к своему спутнику.— Он спрашивает меня, кто я, Бальдур. Ты можешь в это поверить? Кто я?— По крайней мере, не плюнул, — мягко заметил Бальдур.— Ты — Ронин, — заключил Гримм.Если имя одного было Бальдур, другой должен был быть его отцом, Ронином Макиллихом.— Я.для тебя не Ронин! — негодующе воскликнул мужчина. — Я твой отец.— Ты мне не отец, — возразил Гримм таким ледяным голосом, который мог бы соперничать с самим жестоким ветром нагорья.Ронин с укоризной взглянул на Бальдура.— И что я тебе говорил?Бальдур покачал головой, выгнув лохматую бровь.— Он еще не плюнул.— Какое отношение ко всему этому имеют плевки, черт возьми?— Ну, парень, — протянул Бальдур, — это повод, которого я ищу, чтобы связать твою злопамятную задницу и поволочь в замок, где я мог бы вбить в тебя немного доброго здравого смысла и почтения к старшим.— Ты думаешь, у тебя это получится? — проговорил Гримм холодным вызывающим тоном.Гремучая смесь эмоций, бушевавшая в его душе, подбивала его ринуться в драку.Бальдур рассмеялся, и в его могучей груди заклокотал звук, похожий на радостный клич.— Мне по душе хорошая потасовка, парень, но такого щенка, как ты, мне хватит лишь на один зуб.Гримм направил хмурый взгляд на Ронина.— Ему известно, кто я?В этом вопросе сквозило высокомерие.— А ты знаешь, кто я? — тихо возразил Бальдур.Глаза Гримма вернулись к его лицу.— Что это значит? — спросил он так быстро, что фраза прозвучала, как одно слово, и уставился на Бальдура.Насмешливые глаза ледяной голубизны спокойно встретили его взгляд. Невозможно! За всю свою жизнь он никогда не встречал другого берсерка!Бальдур покачал головой и вздохнул, затем переглянулся с Ронином.— Парень глуп, Ронин. Говорю тебе, он туп, как пробка.Ронин негодующе надулся.— Он не глуп. Он — мой сын.— Парень не знает самого главного о себе, даже после всех этих…— Ну, и как он мог узнать, когда был…— Да любой болван догадался бы…— Это не значит, что он глуп…— Придержите языки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101