Я всегда буду тебе рада.— Чем я заслужил тебя? — вырвались у него слова.Джиллиан слегка прикоснулась губами к его щеке.— Я все время задаю себе этот же вопрос.— Я хочу быть с тобой сегодня, Джиллиан. Мне это необходимо.— Я оставлю дверь незапертой.И она подарила ему ослепительную улыбку, обещающую ему весь мир, — если только он придет.Гримм бросил на нее нежный взгляд и вышел.
— Пойди к нему. Я не могу сам этого сделать, настоятельно попросил брата Ронин.Оба мужчины смотрели через окно на Гримма, сидящего на валу, окружающем замок, и глядящего на деревню. Наступила ночь, и крохотные огоньки окон мерцали, как отражения звезд, усеявших небо. Замок был сооружен так, чтобы с него открывался вид на всю деревню. По его периметру проходила широкая каменная терраса, спускающаяся уступами к крепостным стенам. Терраса была окружена валом такой высоты, что, стоя на нем, можно было смотреть прямо на долину. Гримм в одиночестве сидел на стене вот уже несколько часов, переводя взгляд то на замок за спиной, то на долину внизу.— Что бы ты хотел, чтобы, я ему сказал? — проворчал Бальдур. — Он твой сын, Ронин. И тебе когда-нибудь придется поговорить с ним.— Он меня ненавидит.— Значит, поговори с ним и постарайся помочь ему преодолеть эту ненависть.— Это не так просто! — раздраженно бросил Ронин, но в его голубых глазах Бальдур увидел страх. Страх того, что в результате разговора с сыном Ронин может снова потерять его.Бальдур вздохнул:— Я попробую, Ронин.
Гримм наблюдал за долиной, готовившейся к ночи. Жители начали зажигать свечи и закрывать ставни, и до него доносились голоса родителей, зовущих детей в уютные домики, и фермеров, загоняющих на ночь скот. Картина покоя и гармонии. Он несколько раз поглядывал через плечо, но там из темных углов не косилась на него ни одна химера. «Возможно, — подумал он, — в четырнадцать у меня было слишком живое воображение». Возможно, что за те годы, пока он был в бегах и скрывался, его тогдашние ощущения извратились настолько, что все стало казаться пустым и разоренным, даже прошлое, некогда такое яркое. Его жизнь так резко изменилась в тот роковой день, что воспоминания вполне могли стать ложными.Он действительно забыл, как на самом деле выглядит Тулут. Возможно, он забыл, что замок никогда не был по-настоящему грозным. Но как быть с отцом? Он собственными глазами видел, как тот припал к телу матери. Неужели он от потрясения и горя неверно истолковал и это событие? Как только эта возможность оформилась в его сознании, Гримм принялся изучать ее со всех сторон, и его замешательство возрастало.Ранним утром он застал своего отца в южном саду, когда Джолин, по своему обыкновению, прохаживалась по территории замка, приветствуя зарождающийся день. Сам он шел к Аррону, чтобы отправиться с ним на рыбалку. Сцена мучительно запечатлелась в его памяти: избитая Джолин, лицо — сплошной синяк, склонившийся над ней рычащий Ронин, повсюду кровь, и в руке отца тот проклятый изобличающий нож.— Красиво, да? — голос Бальдура прервал его внутреннюю борьбу.— Да, — отозвался Гримм, слегка удивившись его появлению. — Такого я не помню, Бальдур.Старик успокаивающе положил ему руку на плечо.— Это потому, что так было не всегда. За последние годы, благодаря стараниям твоего отца, Тулут сильно разросся.— Только подумать, я и тебя не помню, — задумчиво произнес Гримм. — Я знал тебя, когда был маленьким?— Нет. Большую часть жизни я провел в скитаниях. Дважды я посещал Мальдебанн, когда ты был маленьким, но лишь ненадолго. Шесть месяцев назад корабль, на котором я плыл, разбился в шторм, и меня выкинуло на берег старушки Олбани. И я решил: это значит, что пора проверить, что осталось от моего клана. Я старший брат твоего отца, но мне очень хотелось посмотреть мир, так что я силой заставил Ронина стать лэрдом, и, надо признать, лэрд из него получился неплохой.Гримм нахмурился.— Это спорный вопрос.— Не будь так жесток к Ронину, парень. Он ничего так не желал, как твоего возвращения домой. Быть может, твои воспоминания о нем столь же искажены, как и твои воспоминания о Тулуте.— Может быть, — неохотно признал Гримм. — Но, быть может, и нет.— Дай ему шанс, это все, о чем я прошу. Постарайся узнать его снова и составь свежее суждение. Случалось, что у него не было времени объяснить тебе кое-что. Позволь ему рассказать тебе обо всем.Гримм стряхнул его руку с плеча.— Достаточно, Бальдур. Оставь меня в покое.— Обещай мне, что дашь ему шанс поговорить с тобой, парень, — настаивал Бальдур, не устрашившись резкости тона Гримма.— Я ведь еще не уехал, так?Бальдур склонил голову и удалился.
— Недолго же это длилось, — высказался Ронин.— Я проговорил свою роль. Теперь твоя очередь, — проворчал Бальдур.— Завтра.Бальдур бросил на него свирепый взгляд.— Ты же знаешь, что глупо говорить о чем-либо с уставшими людьми, а парень, должно быть, изнурен, Бальдур.— Берсерки устают только после неистовства, — сухо заметил Бальдур.— Перестань строить из себя старшего брата, — огрызнулся Ронин.— Ну что ж, тогда ты перестань вести себя, как младший брат.Две пары ледяной голубизны глаз сцепились в безмолвном поединке, и Бальдур, наконец, пожал плечами.— Если ты не хочешь решать эту проблему, тогда займись другой. Мэри подслушала, как Джиллиан говорила парню, что оставит дверь незапертой. Если мы не придумаем чего-нибудь, этот твой парень будет вкушать удовольствия, не платя за них.— Но он уже вкусил их. Мы знаем это.— Это ничего не меняет. И лишение этих удовольствий, быть может, подстегнет его поскорее обвенчаться с ней.— И что ты предлагаешь? Запереть ее в башне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101