Так что хвала вам, капитан Консидайн. А я все-таки хочу стейк.
Мал вспомнил про капитанские лычки.
— Микс, ты не из тех, кто заглаживает свою вину. Базз поднялся.
— Как я сказал, я не в восторге от этой работы, но мне нужны деньги. Скажем еще так, что мне не чужды прелести жизни.
— Я тоже не в восторге от этой работы, но она мне нужна.
— Я сожалею, что так вышло с Лорой, — сказал Микс.
Мал попытался вспомнить ее голой и не смог.
— Это не я в тебя стрелял. Я слышал, это были люди Драгны.
Микс бросил Малу бархатную коробочку:
— Возьми, пока я добрый. А то я сегодня уже купил своей подружке свитеров на две сотни.
Мал положил коробочку в карман и протянул руку. Микс стиснул ее как клещами.
— Обед, капитан.
— Хорошо, сержант.
Они спустились лифтом и вышли на улицу. Возле полицейской машины стояли двое патрульных и потягивали кофе. Из их разговора до Мала долетели слова: «Микки Коэн… бомба… плохо дело».
Микс сунул им под нос жетон:
— Отдел прокурора. Что ты только что сказал про Коэна?
Молодой коп, безусый парнишка, сказал:
— Сэр, передали по рации. Только что взорвали дом Микки Коэна. Говорят, там серьезно…
Микс сорвался с места, Мал поспешил за ним. Уже сев в зеленый «кадиллак», Мал взглянул на Мик-са и понял, что вопросов теперь задавать не надо.
Микс, визжа шинами, развернулся и помчался по Вествуд в сторону Сан-Винсенте. Мал понял, что они едут к дому Коэна на Морено. Микс вдавил педаль газа в пол, вилял между машинами и пешеходами, повторяя: «Ах мать твою… Мать твою… Мать твою…» На Морено он свернул вправо. Мал увидел пожарные машины, полицейские патрули и густые клубы дыма над всем кварталом. Микс притормозил у самого полицейского ограждения и выскочил. Мал встал на цыпочки и увидел горящий красивый особняк, стоящего на лужайке лос-анджелесского гангстера номер один, отчитывающего полицейских. Зеваки забили всю улицу, тротуары и газоны соседних домов. Мал стал высматривать Микса, но его нигде не было. Он обернулся и увидел, что его соратник по большому жюри, самый продажный коп во всей истории Лос-Анджелеса, на его глазах сводит счеты с жизнью.
Базз, едва отойдя от безумного волнения, осыпал поцелуями ослепительную блондинку. Мал знал ее по снимкам в газетных колонках городских сплетен — Одри Лидере, «Заводная девчонка», любовница Микки Коэна. Они целовались. Мал вытаращил глаза и посмотрел, что делается по сторонам парочки, кто на них смотрит, где телохранители Коэна, которые все тут же донесут своему боссу. Толпа, сгрудившаяся за полицейским ограждением, слушала, как орет Микки. Мал все смотрел и смотрел вокруг. Потом он почувствовал на своем плече руку: Базз Микс вытирал с лица губную помаду:
— Босс, я в вашем распоряжении. Как там наш стейк?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
— …Норм говорит, что вы умеете драться. Он большой любитель бокса, так что, наверное, это так и есть. Теперь вопрос в том, будете ли вы драться, но по-другому и за нас.
За столом напротив Дэпни сидят Клэр де Хейвен и Норман Костенц. Прошло пять минут собеседования; женщина пока очень деловита и ничего более, легким похлопыванием по спине сдерживает взволнованного Норма, взахлеб описывающего заваруху в линии пикетирования. Миловидная женщина, которая все время должна что-то держать в руках, прикасаться или трогать — сигарету, зажигалку, Костенца, когда тот слишком разговорится. Всего пять минут — и Дэнни понял: едва ли не главное в его действиях — это правдоподобно пропускать то, что реально происходит с ним, через мифический образ Теда Кругмана.
Сразу после необъяснимого приступа он всю ночь опрашивал жителей Черного города относительно угнанного «понтиака», ничего так и не выяснил, но чувствовал, что ОН за ним наблюдает. Опрос на Ла Палома-драйв тоже ничего не дал. То же — на автобусных линиях и среди таксистов. Ему позвонил Майк Брюнинг и сообщил, что пытается найти еще четырех полицейских для слежки за четверкой из списка Дэнни. Он был вымотан, нервы на пределе, и все это отражалось на его лице. Для него главное — его дело, а не эта муть с комми, и если де Хейвен будет настаивать на проверке его прошлого, он изобразит негодование и поведет разговор напрямую: о возрождении его политической веры и о том, что УАЕС может ему предложить, чтобы доказать свои возможности.
— Мисс де Хейвен…
— Клэр.
— Клэр, я хочу помочь вам. Хочу снова быть в организации. У меня все заржавело, кроме кулаков. Совсем скоро я подыщу себе работу, но хочу включиться в движение сейчас.
Клэр де Хейвен прикурила и махнула зажигалкой снующей по залу официантке.
— Я думаю, вам сейчас надо проникнуться философией ненасилия. Мне нужен человек, который бы сопровождал меня во время благотворительных встреч. Мне кажется, вы сможете помочь мне в сборе пожертвований от вдов жертв Комиссии Конгресса.
Дэнни воспользовался упоминанием «вдов» и нахмурился, «больно задетый» воспоминанием о Донне Кэнтрелл — горячей любви, утонувшей в Гуд-зон-ривер.
— Что с вами, Тед?
Норм Костенц коснулся ее руки, как бы говоря: «Лучше не спрашивай».
Дэнни поморщился, тело у него и в самом деле ныло.
— Вы напомнили мне одну знакомую из прошлого.
Клэр улыбнулась:
— Я напомнила или то, что я сказала? Дэнни ответил уклончиво:
— Все вместе, Клэр.
— А точнее?
— Мне сейчас не хотелось бы об этом говорить. Клэр подозвала официантку и сказала:
— Мартини.
Девушка, сделав реверанс, на ходу записывает заказ.
— Значит, боев в рядах пикетчиков для меня больше не будет?
— Время еще не пришло, — сказал Костенц, — но ждать осталось недолго — мы покажем, на что мы способны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161