Все детали.
Бар уже заполняли посетители — негры в «зутах», чуть позади них — женщины в платьях и макияже под Лену Хорн. Бармен окинул взглядом толпу посетителей, потом взглянул на Дэнни:
— Было это примерно от четверти первого до без четверти час, где-то так. Марти этот и тот тип шли по тротуару, наискосок. Машина — «быоик», я узнал по боковым «иллюминаторам». А о том парне помню только, что он был высокий и седой. Я видел их немного сбоку и еще подумал, что хорошо бы иметь такие волосы. А теперь, если вы не против, я обслужу клиентов.
Дэнни уже хотел возразить, но бармен обернулся к бородатому человеку с альт-саксофоном на шее:
— Коулмен, ты знаешь белого тромбона из «Бидо»? Марти, как его там?
Коулмен перегнулся через стойку, схватил две пригоршни льда и прижал к лицу. Дэнни внимательно его оглядел: высокий блондин, лет под тридцать, совершенно неординарной внешности, будто попал сюда из мюзикла, на который его таскала Карен Хилтшер. Голос у него звучал гнусаво и устало:
— Знаю, конечно. Говорят, совершенно позорный звук. А что?
— Расскажи, что знаешь этому джентльмену из полиции.
Дэнни указал на свой стакан — он уже вдвое превысил свою вечернюю норму. Бармен наполнил стакан и отошел. Саксофон спросил:
— Вы из семьдесят седьмого?
Дэнни опорожнил стакан и машинально протянул руку:
— Апшо. Из управления шерифа, Западный Голливуд.
Музыкант пожал руку:
— Коулмен Хили, недавно из Кливленда, сам из Чикаго и с планеты Марс. Что стряслось с Марти?
С виски Дэнни явно перебрал: он распустил галстук и придвинулся к Хили:
— Прошлой ночью его убили.
Красивое лицо Хили скривила судорожная гримаса. Дэнни отвернулся, чтобы дать парню прийти в себя и снова обрести вид стильного джазмена, которому сам черт не брат. Когда он снова посмотрел на саксофониста, Хили плотно устроился у бара. Дэнни задел коленом ногу музыканта — мышцы его были напряжены.
— Вы хорошо знали его, Коулмен?
Бородатое лицо Хили теперь выглядело изможденным, безжизненным:
— Пару раз в рождественские дни болтали вот здесь, за стойкой. Так, ни о чем — о диске Птахи, о погоде. Как думаете, кто мог это сделать?
— Есть один подозреваемый — высокий седой мужчина. Бармен видел его с Гойнзом прошлой ночью, когда они оба шли к машине на Сентрал.
Коулмен пробежал пальцами по клавишам саксофона:
— Видел Марти с этим человеком пару раз. Высокий, средних лет, на вид солидный. — Немного подумав, сказал: — Послушайте, Апшо, не пороча репутации покойного, могу я поделиться одним наблюдением — между нами?
Дэнни отодвинулся со своим стулом, чтобы лучше видеть лицо собеседника — тот явно хотел помочь, нервничал.
— Давайте, наблюдения — вещь полезная.
— Знаете, по-моему, Марти был голубой. Старший выглядел как-то женоподобно, этакий богатый пожилой педик. Они сидели и обжимались под столом, а когда я это заметил, Марти сразу отстранился от него, как ребенок, которого застукали в погребе с банкой варенья.
Дэнни передернуло: в голове всплыли постыдные и непристойные выражения, столь чуждые Воллмеру и Маслику: ГОЛУБАРИ, ГОМУСИКИ, ПИДОВКИ, ДВУСТВОЛКИ.
— Коулмен, могли бы вы описать внешность этого человека?
Хили перекладывает из руки в руку свой сакс:
— Нет, вряд ли. Освещение здесь странное, и, в общем мне показалось, что они оба голубые.
— Вы видели этого человека до или после вместе с Гойнзом?
— Нет. Одного его никогда не видел. Кстати, лично я весь вечер был на виду — это, если вы вдруг на меня подумаете.
Дэнни отрицательно покачал головой.
— Не знаете, Гойнз употреблял наркотики?
— Нет-нет. Он слишком увлекался выпивкой, наркоману это ни к чему.
— Кто-нибудь здесь еще был знаком с ним? Из здешних музыкантов?
— Понятия не имею. Мы ведь только и болтали пару раз.
Дэнни протянул ему свою руку, Хили повернул ее ладонью вниз и пожал ее по правилам настоящего джазмена. Сказал:
— Ну, будь! — И направился к сцене. Гомусики.
ПИДОВКИ.
Двустволки.
Хили поднялся на сцену, обменялся дружескими хлопками по спине с другими музыкантами. Толстые и тощие, рябые, неприметные, изнуренные, они выглядели убого и жалко по сравнению со стильным саксофонистом — как на фотоснимке места преступления расплывчатые очертания разрушают симметрию и в глаза сразу бросается что-то неестественное. Оркестр заиграл: рояль передал свинг трубе, ритм подхватили барабаны, саксофон Хили взвыл, чисто вывел мелодию, снова взвыл, передав основной рефрен струнным вариациям. Музыка постепенно стала просто шумом; Дэнни обратил внимание на ряд телефонных будок возле туалетных комнат. Пора было снова приниматься за работу.
Первая опущенная в автомат монета соединила его с участком городской полиции на Семьдесят седьмой улице. Дэнни объяснил, что он детектив из управления шерифа и расследует убийство: в районе Сансет — Стрип найден труп джазового музыканта, зарезан, вероятно, наркоман. Возможно, убитый в последнее время не употреблял наркотики. На всякий случай ему хотелось бы получить список местных поставщиков героина: убийство может иметь связь с наркотиками. Старший дежурный спросил:
— Как там поживает Микки? — Подумав, добавил: — Вышлите запрос по официальным каналам.
И повесил трубку.
Выругавшись, Дэнни набрал личный номер доктора Леймана в городском морге, одним глазом продолжая следить за происходящим на сцене. Патологоанатом снял трубку на втором звонке.
— Это Дэнни Апшо, доктор. Лейман рассмеялся:
— Точнее, Дэнни-Опля. Только что закончил вскрытие трупа, на который вы пытались посягнуть.
Дэнни затаил дыхание и отвернулся от сцены, где Хили кружился со своим саксом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161