При этом никакая сила в мире не позволит ему в этом открыться. Хохот перешел в стоны, и Базз присел, согнувшись, на скамейку автобусной остановки. Он все хохотал и хохотал, пока неожиданная мысль не ударила в голову и не заставила его остановиться.
Дэнни Апшо избил Джина Найлза. Городские копы терпеть не могут копов округа. Когда хватятся Найлза, полиция города начнет копать под зеленого юнца, который и так уже по колено в дерьме.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Дэнни пытался подловить Феликса Гордина, когда тот будет один.
Караулить его начал на автостоянке у «Шато Мармон»; Гордин расстроил его планы, отправившись в свой офис в сопровождении красавчика Кристофера. Все три часа, что он сидел, не спуская глаз с дверей агентства, лил проливной дождь. Никто к офису не подъезжал. Вся улица была затоплена, и Дэнни остановился под знаком «Парковка запрещена». Свое полицейское удостоверение, жетон и револьвер он оставил дома — Теду Кругману все это ни к чему. Лобовое стекло у него было с трещиной, в машину заливалась вода, но кожанка Теда и санкция Консидайна его согревали. Дэнни решил: если до 13:00 Гордин не появится, он прижмет его прямо в офисе.
В 12:35 дверь агентства открылась, вышел Гордин, открыл зонтик и быстро пересек улицу. Дэнни включил дворники и увидел, как он вошел в ресторан «Сирано», где швейцар встретил его с таким почтением, будто это был самый важный клиент заведения. Дэнни дал ему полминуты, чтобы усесться, и, подняв воротник куртки, побежал к ресторану, прыгая через лужи. Швейцар посмотрел на него с подозрением, но пропустил. Дэнни отер с лица воду, увидел позолоту и красный бархат стен, длинную дубовую стойку бара и Феликса Гордина, потягивающего мартини за столиком у стены. Дэнни прошел мимо группы бизнесменов и сел напротив Гордина. Тот едва не проглотил зубочистку, которую держал во рту.
— Мне нужно знать все, что знаете вы, — начал Дэнни. — Вы должны рассказать мне обо всех привлеченных вами людях и сообщить имена всех ваших заказчиков и клиентов. И прошу это сделать прямо сейчас.
Гордин покрутил пальцами зубочистку.
— Попросите лейтенанта Мэттьюза позвонить мне. Может быть, нам с ним удастся найти компромисс.
— К черту лейтенанта Мэттьюза! Мне нужно, чтобы вы все рассказали. И немедленно!
— Ничего я вам не скажу. Дэнни улыбнулся.
— Даю вам 48 часов, чтобы изменить свое решение.
—Или?
— Или все, что я о вас знаю, передам прессе.
Гордин щелкнул пальцами, к нему подошел официант. Дэнни встал и вышел из ресторана под дождь. Вспомнил, что обещал позвонить Шортеллу, высмотрел телефонную будку напротив агентства, набрал номер дежурки голливудского участка и услышал «Да»: трубку снял чем-то озабоченный Джек.
— Это Апшо, Джек. Что у вас там…
— Еще один труп. Его ночью обнаружили на реке городские. Сейчас с ним работает доктор Лейман…
Дэнни оставил трубку болтаться на проводе, голос Шортелла в трубке кричал: «Апшо! Апшо!» Сам Дэнни уже мчался в центр. Остановился у приемной городского морга, на бегу едва не споткнулся о труп на носилках. Шортелл был уже тут — вспотевший, с приколотым поверх плаща жетоном. Увидел Дэнни и преградил ему путь во владения Леймана:
— Спокойно, спокойно.
— Кто он?
— Это Оджи Луис Дуарте, один из твоего списка. «Синие» установили его личность по водительскому удостоверению. Обнаружен в половине первого ночи городскими патрульными, которые даже не знали о нашей команде. Брюнинг был здесь и только что уехал. Шумел, что Дуарте ушел вчера вечером от «хвоста». Это вранье, Дэнни. Вчера вечером я тебя везде искал, хотел сообщить, что по угону машин и палкам зутеров ничего нет. Разговаривал с телефонисткой участка Уилшира, она сказала, что Брюнинг весь вечер был там с Дадли Смитом. Перезвонил позже — мне сказали, что они все еще там. Брюнинг говорил, что остальные трое остаются под наблюдением, но я ему не верю.
В голове Дэнни гудело, от зловония морга мутило, горело свежевыбритое лицо. Он направился к двери с табличкой «Доктор Нортон Лейман» и увидел лучшего в стране патологоанатома — он что-то писал. За ним на столе для вскрытий покоилось обнаженное тело. Доктор отступил на шаг, как бы говоря: «Ну-ка полюбуйся».
Оджи Дуарте, миловидный мексиканец, два дня назад выходивший из агентства Гордина, лежал на столе из нержавеющей стали на спине. Труп был обескровлен, раны от укусов, обнажавшие кишки, нанесены узором и не перекрывали друг друга. Щеки были прорезаны до десен и челюстей. В самый глубокий разрез был вставлен отрезанный пенис: его головка торчала изо рта, и зубы зажимали крайнюю плоть: трупное окоченение сохранило кощунственную непристойность в застывшем виде.
— О господи, да как же это… — простонал Дэнни.
— Тело лежало под дождем, раны чистые. Я обнаружил четкий след зуба и сделал с него слепок. Это несомненно зуб животного. Послал ассистента со слепком к судебному ортодонту в Музей естествознания. Жду результатов с минуты на минуту.
Дэнни оторвал взгляд от трупа и вышел наружу, ища глазами Джека Шортелла. Его мутило от запаха формалина, легкие требовали свежего воздуха. Возле подъезда скорбно стояла группа мексиканцев. Один из них посмотрел на него тяжелым взглядом. Высматривая Шортелла, Дэнни почувствовал на плече руку. Это был Лейман.
— Я только что разговаривал с музеем. Им удалось определить происхождение укусов. Убийца носил зубы росомахи.
Дэнни сразу вспомнились кровавые Р на дешевых обоях. Р горели на лице Феликса Гордина. Буква виделась ему на всех «мокроспинниках», сгрудившихся в печали и перебирающих четки. Это видение не исчезало, пока Шортелл не подошел к нему и не взял за руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161